ТУАПСЕ_АГОЙ_НЕБУГ_ОЛЬГИНКА
(все, что заметилось на пути)
Началось:
Ехали в поезде, ехали. Я, муж Ярослав и однофамилец наш, Леша – очень, ну очень хороший парень.
Увидели горы. Солнце, горная река. Серпантины, туннели чередой. Поняли, что приехали.
Поезд остановился, мы сказали нашей проводнице, такой настоящей русской женщине: спасибо и вышли. Жара. Леша вовремя переоделся в шорты, а у нас брюки из московской осени. Закатали повыше и вперед. Так, с закатанными штанами, полностью переходишь в южное настроение. Море, - это было первое желание. Но сначала центр Туапсе, чтобы уловить атмосферу города и настроение его обитателей. А также разменять доллары, потому что Москве, как обычно, не успели. Первый магазин, в который мы зашли, специализировался на табачных изделиях и прочей атрибутике табакокурения. Две очаровательные девушки предложили поменять 100 долларов и сообщили нам о терактах в Америке, сказав что, погибло 200 тысяч человек и, наверное, начнется война. Это было первое событие, о котором мы услышали и, которое произошло, пока мы двигались на рельсах по направлению к морю. Звучало слишком кинематографично.
Пошли дальше и глубже в городских наблюдениях. Рассуждая о произошедшем и грядущем, попали в "Кубанские вина" (на разлив, из бочек). А напротив сбербанк России. Поменяли деньги, причем резкое падение курса говорило реально об американской трагедии, купили вино и двинулись к морю.
Море. Порт. Местный стадион. Прыгаем в море. Вино. Вино, море..
К нам подошел кореец с огромным атакующим тигром на плече. Оказался местным мастером спорта по дзюдо. О нем в тот день написала местная газета. Туапсе, как выяснилось после, является городом дзюдоистов и дальнобойщиков. Кореец попросил попить. Как-то сообщил, что он курит. У нас оставалось еще после поезда немного гаша и травы. Куда идти? А еще, к тому же после дороги и моря есть хочется. Дзюдоист говорит, я вас отведу в место, где можно сделать и то и другое. Отлично, пошли.
В самом центре города заходим в нечто средне арифметическое между кафе и столовой с большим и абсолютно пустым залом. Заказываем еду, наш знакомый сообщает женщинам, пышногрудым кубанским официанткам, типа мы сейчас у вас тут покурим анашу. Я, Ярослав и Алексей в пугливом московском шоке. Женщины стыдливо хихикают. А, между делом, сами собой сколачиваются косяки, заполняется трубка... Дым… Уже несут еду, когда в кафе влетают три туапсинских мента. "Вы че, охуели? Анашой на всю улицу прет! Все из карманов быстро, документы на стол!" Выкладываются паспорта, мелкие деньги, табак, бумага для него и джоинтов, трубочка для гашиша, серебряное кольцо, нож ну и всякая мелочь, которая бывает в карманах. "Из Москвы? Зачем?" На море приехали, зашли поесть. Встревает, наконец, наш герой дня: “ Ребят вы что? Не узнаете? Я местный". И газету им протянул. Как они ушли, с какими словами, или после каких почему-то не запомнил ни один из нас. Помним лишь, что поели, допили вино и тронулись в сторону автовокзала, чтобы доехать до Агоя и найти ночлег. Приехали затемно и, достойно совершив еще несколько приключений, оказались в ночь на турбазе "Волна". Не фига себе первый день: Америку бомбят, война, а тут море, мы курим в центре города, и милиция странно исчезает…
День второй.
Исследовали раннее побережье, нашли место для нас, полу-нудистов, отправились на поиски пропитания. Мимоходом отметили интернет-кафе (как оказалось, единственный компьютер с выходом в сетку вечно занят), пиццерию, рынок, бар. После обеда спросили у золотозубого бармена с пышным чубом, где он берет план (то, что берет, показалось очевидным). Он сказал, что это далеко, аж в Тюменском. Зная, что у них местное представление о расстояниях, нежели у нас, уточнили: оказалось, в трех остановках по трассе. 20 километров серпантина. И, хоть для бешеных москвичей 20 километров не крюк, постановили, что пока хватит своего.
Только нашли на берегу дерево и забрались на него дунуть, начался ливень. Полноценный субтропический ливень исподтишка. Спустились и побежали в гору, к ближайшей крыше. Пансионат. В пансионате концерт кого-то поющего. Все слушают певца, - непогода ведь. Мы забрались под подъезд входа в медпункт. Попрыгали по лужам, пофоткали серую воду прозрачным стеной-потоком соединяющий твердь с небом, посмотрели на печальную собаку, бежавшую мимо нас по делам, замерзли. Двери в длинный коридор открыты, при входе весы. Взвесились, пошли в пустой холл с диванами. А за окнами динамики с поющим голосом. Я побрела в сторону туалета и набрела на душ. Приняла горячий душ. Контрастный и успокаивающий после холодного небесного. Сидим дальше. Долго сидели. Вышла женщина в белом халате. Поздоровалась, ушла. Поняли, что ждать бесполезно - поток по щиколотку. Вздохнули… Побежали. По дороге, - то разденемся, то оденемся - разницы никакой! Оставалось только прыгать в лужи. И хохотать, потому что невозможно весело. Три мокрых тряпки втекли в домик. Мои красные сандалии оставили на полу кровавый подтек – очень натурально.
Третий.
Утро - еще переживания от "дождика". Вещи мокрые, обувь еще хлюпает, а на улице бархатное солнце и тихое-тихое, нежное-нежное, ласковое, шепчущее, убаюкивающее, искрящеся-прозрачно-переливающееся и еще Бог знает какое МОРЕ. Релакс. Плаваем, лежим, скатываемся, захлебываемся, глотаем соленую воду. Леша выкручивает тело в разные стороны, принимая все более невероятные позы, я впитываю солнце и тепло накалившихся камней, Яся собирает камни, - самое время.
После обеда едем в Туапсе, увидеть его сверху и с фотогеничных ракурсов. Ну и конечно зайти в "Кубанские вина", там ведь из бочек. И названия такие "Черный лекарь", "Гранатовый браслет", "Метридат", "Букет Кубани". Всего понемногу.
Поднимаемся на самое высокое место в городе - телебашню. Гора. Сначала домики с инжиром, виноградом, бассейнами и пальмами во внутренних двориках. Потом неожиданно лес, более редкий, чем мы привыкли видеть в средней полосе, с очень высокими деревьями, обвитыми лианой и с необычными обитателями. Куропатки, райские птицы, сойки, орлы, вороны, опята, белые и дикая ежевика. Я засмотрелась, заслушалась и напоролась коленкой на проволоку. Села на дорогу – разглядывать кровь и плакать. Мужчины пришли успокаивать. Вдруг из горы появляются три охотника(!) с ружьями и собакой. Спрашивают, вы куропаток не видели? Видели, минут семь назад здесь, а полетела туда. Они молча заходят в лес. Через пятнадцать шагов натыкаются на птицу, та медленно и шумно взлетает, выстрел.. бежит собака, возня.. Мужики уходят дальше. Сидим, смотрим, я рисую кровью на ноге знаки, Леша пьет вино, Ярослав фотографирует. Из-за горки выползает машина. Я так и не поняла, как они забираются на машинах в горы. К нам направляется человек с огромным ножом в руках. Застываем каждый на своем месте, как в детской игре: Море волнуется - раз, море волнуется - два, море волнуется - три, фигура занятия на месте замри! "Ребят, вы трех мужиков с ружьями не видели?" Видели, стреляли, туда пошли, ходят, стреляют дальше. "А-аа. А сколько раз стреляли?" Ну, раз пять-шесть. "А-аа. Значит, осталось двенадцать. А у меня внук час назад родился". О-о, здорово! Поздравляем, хотите вина, мы из Москвы". Дальше пошел разговор обо всем. О лесе, Туапсе, жителях, растениях. О внуке и родственниках внука, о Москве вообще и туапсинских дальнобойщиков в частности. Час назад внук, и на охоту, переволновался, да и событие какое. Настоящее занятие для деда, который переволновался и счастлив. Выстрелы продолжались, он считал. После предпоследнего выстрела и рассказа о том, как готовят куропаток к празднику, предложил попить водки за внука. Мы ему явно понравились. Нет, пора спускаться с горы и идти на автобус к Агою. А по дороге найти живописное место и покурить.
Но, спустившись, - перемена давления, наверное, - но, скорее всего три литра кубанского вина расположились в мозгу, давя на рассудок одних и самочувствие других. У меня расстроилось осознание причинно-следственных отношений, я стала необузданно обижаться и делать непредсказуемые движения. Не понятные и мучительные для Яси и Леши, но для меня в тот момент, по-видимому, логичные. Во всяком случае, я их помню слабыми смазками. Помню, что в такси стало понятно, что мы возвращаемся таки в Агой и что у Леши солнечный удар и что мы все перенесли серьезный трип, и все еще немного пребываем в нем. И что по ночам уже прохладно.
Дали Леше ложку меда с грибами ( они появились в Подмосковье перед нашим отъездом и мы успели приготовить грибной мед для путешествия), легли спать.
Четвертый день.
Утром увидели на море дельфинов, совсем близко от берега, метрах в семидесяти-ста. Я поплыла к ним. Возникло ощущение, что они дразнятся. К ним ближе - отплавают, я от них - догоняют.
После обеда пошли по берегу до горы Киселева, которая знаменита своим необычным, "стекающим" рельефом и тем, что там снималась сцена рыбалки в "Бриллиантовой руке". Шли часа два. Видели дикарей, фотографа с голыми девицами, разбитые у самых волн палатки. Опробовали "мышиные норы" - небольшие пещерки, для ночлега одного-двух человек. Искупались в лагунной нише. Вот и гора. А из нее свисают на нас каменные крылья, - такие большие. Камни с них летят. Экстрим. Яся начал фотографировать. Я разглядывала дно, а Леша лег на камень, закурил. Солнышко, волны, чайки. Вдруг камни опять посыпались. И один упал в тридцати сантиметрах от Лешиного миниатюрного носика. Решили, - да ну его, - пойдем уже назад.
Обратно хотелось возвратиться другой дорогой. Выбрали тропу через гору. Когда поднялись на смотровую площадку, увидели, что море вдвое больше неба. Редкое фантастическое зрелище. Прошли через следующий горный лес. Вышли на старое шоссе. Идя по ней, поняли, что люди раньше медленнее перемещаясь, больше были настроены на созерцание, - причем открывающийся картинный пейзаж должен был настраивать на более одухотворенное состояние, нежели то, в котором перемещаются современные люди. Представили телегу с глиняными жбанами, наполненными козьим молоком, в телеге - старец с ребенком.. Встретили закат и долго провожали солнце. Вот он – миг с картины маринистов. Невероятно нежные пастельные тона неба и моря, идеально читающееся апельсиновое солнце, кучерявые темно-зеленые горы и изюминкой в кадре - стая воронов кружит над лесом. Это был тот момент, который хочется снять на видео, сфотографировать на слайд, записать на мини-диск, запомнить навсегда. Еще просто стоять, глубоко дышать, ловить каждое следующее движение времени и наблюдать за ночными приготовлениями горных обитателей.
Пять.
Уже пятый день живем в "Волне", а заплатили только за первую ночь. И никто нас не гонит, никто не беспокоит, на нас вообще никто не обращает внимания. Домиков много и каждый вертится в своем. А главная странность – нарочито ходим мимо администрации, но они молчат про оплату. А вдруг, тоже нарочито? Понимаем, что наглеть нельзя, а значит, надо сматываться. Собираем рюкзаки и, думая что о нас вот-вот вспомнят, конспиративно, (как настоящие авантюристы), петляя и оставляя одноногие следы, уходим вдоль моря к следующему приюту. А оно, - это море - по-прежнему прозрачное и ласковое. Что-то наговаривает нам своими перебирающими звуками - дельфиньим речитативом и выбрасывает к нашим ногам камешки, бесконечно разные, как снежинки... Наговаривает, заговаривает, завораживает, привораживает, всасывает в себя целиком и переключает на свое особое время.
Через время попадаем в Небуг. Жильё снимаем сразу, не раздумывая и не сравнивая. Горячий душ и милая хозяйка – все аргументы «за».
Идем на здешнее побережье. Тут огромные четырехзвездочные отели с непристойно отгороженными пляжами, куда мы совсем попасть не стремимся, но через которые хотелось бы транзитом в глубь, к полу-нудистскому уединению ... Шли пока шлось, через свалочные груды мусора и бутылок, которые море штормом выкидывает, а люди… А что люди? Пьют и едят дальше, пока не объявили штурмовое предупреждение… Еще говорят, что на чистку побережья нужны деньги. Еще говорят, после нас хоть потоп. Даже на море случается нестерпимая грусть. Даже ногами в волне может стать больно. Так мы нашли свой новый берег.
Рядом с нами только голая семья и такой же старичок с болезненной задницей. Кошмар - он постоянно крутился и трогал свои гениталии. Леша сказал, что это старый Набоков. Маловероятно.
Пока полусидим-полулежим на камне, принимаем на себе волны и лучи ультрафиолета, но вечером уже надо ехать в Туапсе, провожать Лешу обратно в Москву. А мы останемся в Небуге, не знаем насколько. И пока не знаем, где окажемся завтра.
А вечер свой мы обнаружили в порту. И долго сидели, смотрели, как темнеет небо, и в море зажигаются огни и портовые прожектора. А потом к нам подплыли баржа и нечто неопознанное, вроде гигантского морского экскаватора. Тот ковшом черпал дно и перетаскивал всю эту стекающую черную массу на баржу. Впечатляюще… И так виден человек…
Проводили Алешку в Москву и вернулись в Небуг, - в свою новую кровать на эту ночь.
Завтра.
Мы приехали сюда с конкретной, поставленной еще в Московской осени целью, - попасть на водопады. Значит нужно начать поиски и сбор информации о них. Завтракая в бистро, которое потом полюбили за доброжелательную хозяйку, отсутствие посетителей, и трех новорожденных котят попробовали узнать про водопады. Узнали. Что да, есть. Добраться можно, но очень тяжело. Как? Сама не знает, потому что никогда там не была. Если мы доберемся, попросила зайти, рассказать.
И мы решаем разведывательно двинуться по реке, в горы. Посмотрим на примерную дорогу, по которой надо будет передвигаться дальше. Дошли до ворот с запретом проезда и ссылкой на санитарную зону. За воротами увидели, как мальчишки моют мотоцикл в “санитарной зоне”. Здесь же машины заезжали в реку, и здесь начинался лес. Встретили других мальчишек, - те возвращались с опятами в рюкзаках. Спросили, сколько идти до водопадов. Они по-своему переглянулись и ответили, что завтра к вечеру придем.
Обратно возвращались через весь Небуг, который оказался неожиданно большим и разносольным. Вернувшись в перевалочный домик, возбудили на разговоры хозяина. Удивительная истина - тот, кто прожил там все свои пятьдесят лет, тоже мечтает добраться до водопадов…и не может… и не знает как. Сказал только, что к ним возит какая-то женщина на УАЗике, только он ее не знает. Слышал про нее лишь то, что она возит к водопадам за какие-то нереальные деньги. А мы вспомнили, что видели два УАЗика в деревне и значит, сами все узнаем.
На ужин решили отправиться в кошачье бистро. Обратный путь свел нас с местными плановыми. А, накурившись с ними чего-то убийственного, мы полезли в гору с часовней. Еле залезли. Зато, увидели огни отелей и вид побережья с высоты.
Семь дней.
Проснулись, заварили грибы с медом, выпили и на автобус.… В автобусе ноги стали уже ватными. Когда же Ольгинка? Какая остановка? Ольгинка? Ура. Яся увидел в Ольгинке Кубу. Я… я… Меня начало так бэдтрипеть, что я не знала, как собрать части себя в целое, а, главное, что с этим дальше делать. После некоторых препираний, пошли по речке в долину и к горам. Полтора часа простого русского созерцания гор. Дупло дерева (не просто дупло, а ОГРОМНОЕ ДУПЛИЩЕ), речка горная, такая тихо-тихо журчит себе под нос, - это вам не дельфиний подчиняющий речитатив. Тут не ты растворяешься, а все растворяется. Гнездо осиное и снова речка жж- жжжж-прпр-жжтр-аб-жж-чкчк-чжжж. Это абсолютно невербально. Да и как можно грибное состояние начать формулировать? Пошли по реке.
Речная вода обжигающе ледяная. Как хорошо, что воздух еще жаркий.
Пришли ровно к месту, где она (река) начинается!!! Просто вот лежат на земле камни и вдруг…бац - река! Тоненьким пульсирующим ручейком из-под камней пробивается! А дальше – заводь, - ясного, изумрудного и глубокого голубого цвета, с рыбками и с солнечными зайчиками. А корни деревьев, красно-синие - спускаются вниз… Цвета и формы переливаются, дышат, перетекают в …………
Заставить себя вернуться в Ольгинку – героический поступок. Купить вина и пойти к морю его распить – естественный.
А море описывать? Такое же. Только после горной реки совсем другое.
Восьмой.
Решили отдыхать от семи степенно и цивильно. Пролезли на суперпляж суперотеля, купили вина, внаглую взяли супершезлонги и стали окончательно борзыми в бизнесовской суперочищенной бухточке. Бизнесмээны и охрана реагировали на нас, борзых, вяло. Жара, знаете ли…
Ближе к вечеру пошли в деревню узнавать про водопады дальше. Узнали все. 1000 рублей. Очаровательная женщина. Ну, а что делать-то? Скосили до 800 и решили: будем голодать, но на водопады поедем. Завтра в 10.
10. Завтра.
За нами прикатил чудесный старик (на УАЗике, понятно). Первое, что он сказал: “Я знаю, где продается хорошее домашнее вино. Заехать”? Конечно! Несколько литров вина, немного еды, запасная фотопленка и возбужденное веселое предвкушение.
Въезжаем в реку. Дорога=река! Или река – это и есть дорога. Короче, ровно по реке едем. Встречаем грибников с полным багажником горных опят. Ух-ты! Старик рассказывает, как из этих лесов нелегально продаются каштаны туркам. А того, кто попробовал возмутиться, застрелили у двери дома. “Эх, во время советской власти такого безобразия не было”, - вздыхает старик. И мы вздыхаем, потому, что более величественных и красивых деревьев, чем горные каштаны, в этой стороне нет. Проезжаем повисший на склоне горы малюсенький домик. Что это, обитель колдуна? Нет. Оказывается заброшенный домишка пчеловода, где теперь останавливается молодежь, на дороге к водопадам. Красиво так, что рот открывается одним словом – «сказка». Вдруг машина тормозит. Смотрим, - прямо перед нами яма, - метра полтора. Все? Не проедем? Спокойно. Старик берет плоскогубцы, выходит из машины, открывает капот, переключается на передний привод, садится за руль и едет. Машина свободно проходит через вертикали спуска-подъема. И петляем дальше в унисон петляющей реке. Громадные камни, ямы, вертикали (это ведь горы), лопухи с человеческий рост. УАЗик едет себе и едет. Решаем, что если покупать машину, то только такую вот, танкоподобную и некапризную.
Через два часа пути на дороге появляется лежащее поперек мощное дерево. Такое пилить - полдня не хватит. И вдруг старик говорит: “Все. Приехали. Дальше только пешком”.
Минут пятнадцать поднимаемся, минут пять идем, минуту спускаемся, уау! Неужели, пока по Сухаревской ездят машины, пока на Манеже стоят проститутки, пока по Неве плывут льдины, а под Владимиром сугробы доходят до карнизов, тут это все вот так? Какие к черту небоскребы с нью-йорками? И талибов никаких не существует. Все, что реально – вот, перед нами. Тысячи слоев пород из тысяч лет. А по ним падает, стекает и просачивается вода. Единственного в природе цвета, которому нет в человеческом языке названия. Ну, разве, что ультрамариновый. Так, приблизительно.
Солнечные блики слепят оптику в прозрачном бассейне. Лианы свисают на него. И осенние листья, словно для удачного кадра, плавают в нем. Насмотреться нельзя, можно задохнуться. Потому, что разглядывание перескакивает через тот рубикон, когда неполноценный человеческий, да еще городской организм, способен выдержать мощь эмоций. Нужно периодически закрывать глаза, иначе - разрыв сердца.
Чтобы хоть немного заземлиться, ныряем в эту ледяную прозрачность. Освежило. На вино накладывается естественное опьянение. Качаемся на лианах, ныряем снова и снова. Как сладко добраться через многое до цели и увидеть, что она совершенней всех представлений о ней………………………………………………………………….
После костра и романтического ужина, старик сообщает: “Пора. До темноты надо успеть”. “Все проходит. Пройдет и это”. Но соломоновской мудрости не хватает, - возвращение несчастливо.
Обратно все молчаливы. Тоска от ощущения потерянного рая. Словами увиденное там на расскажешь. Никакие цифры не передадут воду и воздух. Память избирательна и обрывочна, - вовсе никудышнее место для архива. Оттого и чувство потери, и тоска всем существом.
Десятый день.
Пора, собственно, подумать и о билетах в Москву. Снова в Туапсе. Приехали. Билетов нет на ближайшие две недели. Таа-ак. Тогда за “Черными глазами”, попьем, подумаем… Кто его знает, как вечер кончится? Попили, подумали. Набрели на какую-то фирму по доставке билетов на дом. Там нам подтвердили инфу о том, что билетов нет. Правда, предложили альтернативу - возвращение в Москву через Краснодар. На электричке самым утром приехать и через пару часов сесть в поезд на Москву. Все. Билеты в кармане, ужин в ресторане, к вечеру мы в ауте и в такси.
Одиннадцатый, предпоследний.
Вроде программу “максимум” выполнили, до водопадов дошли, экстрима и адреналина случилось передозочно, - ан нет. Тут наши соседи-москвичи: “Ребята, как же вы уедете? Мы же в поселке с самым крутым аквапарком на территории России! Даже в Европе их две штуки таких. Нет, дорогие! Мы дадим вам денег взаймы, вы уж сходите, а то пожалеете потом”. И погода, вроде в тему, и ребята хорошие – отказывать неудобно...
Аквапарк. С чего бы начать? Разумеется, с “камикадзе”! Бля… Горка под 89 градусов и пока лечу в струе воды, разгоняясь до 40-50 км/ч, думаю только о трех вещах. Первая – вылечу по дороге. Вторая – не тормозну и вылечу в конце. Третья – сердце не выдержит. Через семь с половиной секунд, стараясь не дрожать слишком видимо для окружающих, опускаюсь в шезлонг. Попытка посчитать пульс и да ну нафиг – и так видно, что зашкаливает. Глоток крепкого алкоголя и спуск по “унитазу”. Сантехника космических размеров, по которому кружишься витками, вот он, омут, а вот уже “слили”. Выныриваешь в бассейне с учащенным сердцебиением. Несколько минут отдыха, несколько глотков спиртного и по всем горкам подряд. На спине, на животе, на заднице, с криками и захлебыванием воды, до наступления заката и вечерней прохлады.
А вечером прощальный ужин при свечах-благовониях и светских беседах. Все очень благопристойно и чинно.
Последняя, чертова дюжина.
Море спокойное. Медузы плавают размером с телят. Но никто не удивляется. Все экономят свои энергии, заряжают свои аккумуляторы, вбирая бархатное сентябрьское солнце. Мы в числе всех.
После ужина, проезжая по серпантинам на пути к Туапсе, я понимаю, что перезарядилась. Впереди ночь, за спиной висит 11 килограмм, и температура тельца прибавляется в градусе с каждым движением. Самое позднее заведение в этом городе в воскресный день кончается в полночь. В пять минут первого мы снова направляем себя в порт. Во-первых, потому что там красиво, во-вторых, потому что там никого нет, в-третьих, можно снять рюкзаки и полежать, в-четвертых, все равно идти, кроме как туда, некуда.
Озноб вином не снимается. На портовых лавочках становится влажно и холодно.
Через два часа начинаем бессмысленно шататься по городу, чтобы согреться и не заснуть. Полузасыпаем на какой-то центральной скамейке. Появляются дворники и утренние звезды. Медленно, но заметно глазу проявляются горы. Совсем как в ванночке фотографа. Были на море, встречали рассвет до утра...
Добредаем кое-как до электрички, и в ней я вырубаюсь насмерть. Редко просыпаясь, чтобы перевернуть затекшие руку-ногу, вижу станции с названиями типа “Долина очарования” и туман, похожий на биомассу из к/ф “Через тернии к звездам”.
Южное повествование обрывается отвратительным городом Краснодар. А заканчивается не менее отвратительной Москвой, которая холоднее Краснодара на 20 градусов.
(все, что заметилось на пути)
Началось:
Ехали в поезде, ехали. Я, муж Ярослав и однофамилец наш, Леша – очень, ну очень хороший парень.
Увидели горы. Солнце, горная река. Серпантины, туннели чередой. Поняли, что приехали.
Поезд остановился, мы сказали нашей проводнице, такой настоящей русской женщине: спасибо и вышли. Жара. Леша вовремя переоделся в шорты, а у нас брюки из московской осени. Закатали повыше и вперед. Так, с закатанными штанами, полностью переходишь в южное настроение. Море, - это было первое желание. Но сначала центр Туапсе, чтобы уловить атмосферу города и настроение его обитателей. А также разменять доллары, потому что Москве, как обычно, не успели. Первый магазин, в который мы зашли, специализировался на табачных изделиях и прочей атрибутике табакокурения. Две очаровательные девушки предложили поменять 100 долларов и сообщили нам о терактах в Америке, сказав что, погибло 200 тысяч человек и, наверное, начнется война. Это было первое событие, о котором мы услышали и, которое произошло, пока мы двигались на рельсах по направлению к морю. Звучало слишком кинематографично.
Пошли дальше и глубже в городских наблюдениях. Рассуждая о произошедшем и грядущем, попали в "Кубанские вина" (на разлив, из бочек). А напротив сбербанк России. Поменяли деньги, причем резкое падение курса говорило реально об американской трагедии, купили вино и двинулись к морю.
Море. Порт. Местный стадион. Прыгаем в море. Вино. Вино, море..
К нам подошел кореец с огромным атакующим тигром на плече. Оказался местным мастером спорта по дзюдо. О нем в тот день написала местная газета. Туапсе, как выяснилось после, является городом дзюдоистов и дальнобойщиков. Кореец попросил попить. Как-то сообщил, что он курит. У нас оставалось еще после поезда немного гаша и травы. Куда идти? А еще, к тому же после дороги и моря есть хочется. Дзюдоист говорит, я вас отведу в место, где можно сделать и то и другое. Отлично, пошли.
В самом центре города заходим в нечто средне арифметическое между кафе и столовой с большим и абсолютно пустым залом. Заказываем еду, наш знакомый сообщает женщинам, пышногрудым кубанским официанткам, типа мы сейчас у вас тут покурим анашу. Я, Ярослав и Алексей в пугливом московском шоке. Женщины стыдливо хихикают. А, между делом, сами собой сколачиваются косяки, заполняется трубка... Дым… Уже несут еду, когда в кафе влетают три туапсинских мента. "Вы че, охуели? Анашой на всю улицу прет! Все из карманов быстро, документы на стол!" Выкладываются паспорта, мелкие деньги, табак, бумага для него и джоинтов, трубочка для гашиша, серебряное кольцо, нож ну и всякая мелочь, которая бывает в карманах. "Из Москвы? Зачем?" На море приехали, зашли поесть. Встревает, наконец, наш герой дня: “ Ребят вы что? Не узнаете? Я местный". И газету им протянул. Как они ушли, с какими словами, или после каких почему-то не запомнил ни один из нас. Помним лишь, что поели, допили вино и тронулись в сторону автовокзала, чтобы доехать до Агоя и найти ночлег. Приехали затемно и, достойно совершив еще несколько приключений, оказались в ночь на турбазе "Волна". Не фига себе первый день: Америку бомбят, война, а тут море, мы курим в центре города, и милиция странно исчезает…
День второй.
Исследовали раннее побережье, нашли место для нас, полу-нудистов, отправились на поиски пропитания. Мимоходом отметили интернет-кафе (как оказалось, единственный компьютер с выходом в сетку вечно занят), пиццерию, рынок, бар. После обеда спросили у золотозубого бармена с пышным чубом, где он берет план (то, что берет, показалось очевидным). Он сказал, что это далеко, аж в Тюменском. Зная, что у них местное представление о расстояниях, нежели у нас, уточнили: оказалось, в трех остановках по трассе. 20 километров серпантина. И, хоть для бешеных москвичей 20 километров не крюк, постановили, что пока хватит своего.
Только нашли на берегу дерево и забрались на него дунуть, начался ливень. Полноценный субтропический ливень исподтишка. Спустились и побежали в гору, к ближайшей крыше. Пансионат. В пансионате концерт кого-то поющего. Все слушают певца, - непогода ведь. Мы забрались под подъезд входа в медпункт. Попрыгали по лужам, пофоткали серую воду прозрачным стеной-потоком соединяющий твердь с небом, посмотрели на печальную собаку, бежавшую мимо нас по делам, замерзли. Двери в длинный коридор открыты, при входе весы. Взвесились, пошли в пустой холл с диванами. А за окнами динамики с поющим голосом. Я побрела в сторону туалета и набрела на душ. Приняла горячий душ. Контрастный и успокаивающий после холодного небесного. Сидим дальше. Долго сидели. Вышла женщина в белом халате. Поздоровалась, ушла. Поняли, что ждать бесполезно - поток по щиколотку. Вздохнули… Побежали. По дороге, - то разденемся, то оденемся - разницы никакой! Оставалось только прыгать в лужи. И хохотать, потому что невозможно весело. Три мокрых тряпки втекли в домик. Мои красные сандалии оставили на полу кровавый подтек – очень натурально.
Третий.
Утро - еще переживания от "дождика". Вещи мокрые, обувь еще хлюпает, а на улице бархатное солнце и тихое-тихое, нежное-нежное, ласковое, шепчущее, убаюкивающее, искрящеся-прозрачно-переливающееся и еще Бог знает какое МОРЕ. Релакс. Плаваем, лежим, скатываемся, захлебываемся, глотаем соленую воду. Леша выкручивает тело в разные стороны, принимая все более невероятные позы, я впитываю солнце и тепло накалившихся камней, Яся собирает камни, - самое время.
После обеда едем в Туапсе, увидеть его сверху и с фотогеничных ракурсов. Ну и конечно зайти в "Кубанские вина", там ведь из бочек. И названия такие "Черный лекарь", "Гранатовый браслет", "Метридат", "Букет Кубани". Всего понемногу.
Поднимаемся на самое высокое место в городе - телебашню. Гора. Сначала домики с инжиром, виноградом, бассейнами и пальмами во внутренних двориках. Потом неожиданно лес, более редкий, чем мы привыкли видеть в средней полосе, с очень высокими деревьями, обвитыми лианой и с необычными обитателями. Куропатки, райские птицы, сойки, орлы, вороны, опята, белые и дикая ежевика. Я засмотрелась, заслушалась и напоролась коленкой на проволоку. Села на дорогу – разглядывать кровь и плакать. Мужчины пришли успокаивать. Вдруг из горы появляются три охотника(!) с ружьями и собакой. Спрашивают, вы куропаток не видели? Видели, минут семь назад здесь, а полетела туда. Они молча заходят в лес. Через пятнадцать шагов натыкаются на птицу, та медленно и шумно взлетает, выстрел.. бежит собака, возня.. Мужики уходят дальше. Сидим, смотрим, я рисую кровью на ноге знаки, Леша пьет вино, Ярослав фотографирует. Из-за горки выползает машина. Я так и не поняла, как они забираются на машинах в горы. К нам направляется человек с огромным ножом в руках. Застываем каждый на своем месте, как в детской игре: Море волнуется - раз, море волнуется - два, море волнуется - три, фигура занятия на месте замри! "Ребят, вы трех мужиков с ружьями не видели?" Видели, стреляли, туда пошли, ходят, стреляют дальше. "А-аа. А сколько раз стреляли?" Ну, раз пять-шесть. "А-аа. Значит, осталось двенадцать. А у меня внук час назад родился". О-о, здорово! Поздравляем, хотите вина, мы из Москвы". Дальше пошел разговор обо всем. О лесе, Туапсе, жителях, растениях. О внуке и родственниках внука, о Москве вообще и туапсинских дальнобойщиков в частности. Час назад внук, и на охоту, переволновался, да и событие какое. Настоящее занятие для деда, который переволновался и счастлив. Выстрелы продолжались, он считал. После предпоследнего выстрела и рассказа о том, как готовят куропаток к празднику, предложил попить водки за внука. Мы ему явно понравились. Нет, пора спускаться с горы и идти на автобус к Агою. А по дороге найти живописное место и покурить.
Но, спустившись, - перемена давления, наверное, - но, скорее всего три литра кубанского вина расположились в мозгу, давя на рассудок одних и самочувствие других. У меня расстроилось осознание причинно-следственных отношений, я стала необузданно обижаться и делать непредсказуемые движения. Не понятные и мучительные для Яси и Леши, но для меня в тот момент, по-видимому, логичные. Во всяком случае, я их помню слабыми смазками. Помню, что в такси стало понятно, что мы возвращаемся таки в Агой и что у Леши солнечный удар и что мы все перенесли серьезный трип, и все еще немного пребываем в нем. И что по ночам уже прохладно.
Дали Леше ложку меда с грибами ( они появились в Подмосковье перед нашим отъездом и мы успели приготовить грибной мед для путешествия), легли спать.
Четвертый день.
Утром увидели на море дельфинов, совсем близко от берега, метрах в семидесяти-ста. Я поплыла к ним. Возникло ощущение, что они дразнятся. К ним ближе - отплавают, я от них - догоняют.
После обеда пошли по берегу до горы Киселева, которая знаменита своим необычным, "стекающим" рельефом и тем, что там снималась сцена рыбалки в "Бриллиантовой руке". Шли часа два. Видели дикарей, фотографа с голыми девицами, разбитые у самых волн палатки. Опробовали "мышиные норы" - небольшие пещерки, для ночлега одного-двух человек. Искупались в лагунной нише. Вот и гора. А из нее свисают на нас каменные крылья, - такие большие. Камни с них летят. Экстрим. Яся начал фотографировать. Я разглядывала дно, а Леша лег на камень, закурил. Солнышко, волны, чайки. Вдруг камни опять посыпались. И один упал в тридцати сантиметрах от Лешиного миниатюрного носика. Решили, - да ну его, - пойдем уже назад.
Обратно хотелось возвратиться другой дорогой. Выбрали тропу через гору. Когда поднялись на смотровую площадку, увидели, что море вдвое больше неба. Редкое фантастическое зрелище. Прошли через следующий горный лес. Вышли на старое шоссе. Идя по ней, поняли, что люди раньше медленнее перемещаясь, больше были настроены на созерцание, - причем открывающийся картинный пейзаж должен был настраивать на более одухотворенное состояние, нежели то, в котором перемещаются современные люди. Представили телегу с глиняными жбанами, наполненными козьим молоком, в телеге - старец с ребенком.. Встретили закат и долго провожали солнце. Вот он – миг с картины маринистов. Невероятно нежные пастельные тона неба и моря, идеально читающееся апельсиновое солнце, кучерявые темно-зеленые горы и изюминкой в кадре - стая воронов кружит над лесом. Это был тот момент, который хочется снять на видео, сфотографировать на слайд, записать на мини-диск, запомнить навсегда. Еще просто стоять, глубоко дышать, ловить каждое следующее движение времени и наблюдать за ночными приготовлениями горных обитателей.
Пять.
Уже пятый день живем в "Волне", а заплатили только за первую ночь. И никто нас не гонит, никто не беспокоит, на нас вообще никто не обращает внимания. Домиков много и каждый вертится в своем. А главная странность – нарочито ходим мимо администрации, но они молчат про оплату. А вдруг, тоже нарочито? Понимаем, что наглеть нельзя, а значит, надо сматываться. Собираем рюкзаки и, думая что о нас вот-вот вспомнят, конспиративно, (как настоящие авантюристы), петляя и оставляя одноногие следы, уходим вдоль моря к следующему приюту. А оно, - это море - по-прежнему прозрачное и ласковое. Что-то наговаривает нам своими перебирающими звуками - дельфиньим речитативом и выбрасывает к нашим ногам камешки, бесконечно разные, как снежинки... Наговаривает, заговаривает, завораживает, привораживает, всасывает в себя целиком и переключает на свое особое время.
Через время попадаем в Небуг. Жильё снимаем сразу, не раздумывая и не сравнивая. Горячий душ и милая хозяйка – все аргументы «за».
Идем на здешнее побережье. Тут огромные четырехзвездочные отели с непристойно отгороженными пляжами, куда мы совсем попасть не стремимся, но через которые хотелось бы транзитом в глубь, к полу-нудистскому уединению ... Шли пока шлось, через свалочные груды мусора и бутылок, которые море штормом выкидывает, а люди… А что люди? Пьют и едят дальше, пока не объявили штурмовое предупреждение… Еще говорят, что на чистку побережья нужны деньги. Еще говорят, после нас хоть потоп. Даже на море случается нестерпимая грусть. Даже ногами в волне может стать больно. Так мы нашли свой новый берег.
Рядом с нами только голая семья и такой же старичок с болезненной задницей. Кошмар - он постоянно крутился и трогал свои гениталии. Леша сказал, что это старый Набоков. Маловероятно.
Пока полусидим-полулежим на камне, принимаем на себе волны и лучи ультрафиолета, но вечером уже надо ехать в Туапсе, провожать Лешу обратно в Москву. А мы останемся в Небуге, не знаем насколько. И пока не знаем, где окажемся завтра.
А вечер свой мы обнаружили в порту. И долго сидели, смотрели, как темнеет небо, и в море зажигаются огни и портовые прожектора. А потом к нам подплыли баржа и нечто неопознанное, вроде гигантского морского экскаватора. Тот ковшом черпал дно и перетаскивал всю эту стекающую черную массу на баржу. Впечатляюще… И так виден человек…
Проводили Алешку в Москву и вернулись в Небуг, - в свою новую кровать на эту ночь.
Завтра.
Мы приехали сюда с конкретной, поставленной еще в Московской осени целью, - попасть на водопады. Значит нужно начать поиски и сбор информации о них. Завтракая в бистро, которое потом полюбили за доброжелательную хозяйку, отсутствие посетителей, и трех новорожденных котят попробовали узнать про водопады. Узнали. Что да, есть. Добраться можно, но очень тяжело. Как? Сама не знает, потому что никогда там не была. Если мы доберемся, попросила зайти, рассказать.
И мы решаем разведывательно двинуться по реке, в горы. Посмотрим на примерную дорогу, по которой надо будет передвигаться дальше. Дошли до ворот с запретом проезда и ссылкой на санитарную зону. За воротами увидели, как мальчишки моют мотоцикл в “санитарной зоне”. Здесь же машины заезжали в реку, и здесь начинался лес. Встретили других мальчишек, - те возвращались с опятами в рюкзаках. Спросили, сколько идти до водопадов. Они по-своему переглянулись и ответили, что завтра к вечеру придем.
Обратно возвращались через весь Небуг, который оказался неожиданно большим и разносольным. Вернувшись в перевалочный домик, возбудили на разговоры хозяина. Удивительная истина - тот, кто прожил там все свои пятьдесят лет, тоже мечтает добраться до водопадов…и не может… и не знает как. Сказал только, что к ним возит какая-то женщина на УАЗике, только он ее не знает. Слышал про нее лишь то, что она возит к водопадам за какие-то нереальные деньги. А мы вспомнили, что видели два УАЗика в деревне и значит, сами все узнаем.
На ужин решили отправиться в кошачье бистро. Обратный путь свел нас с местными плановыми. А, накурившись с ними чего-то убийственного, мы полезли в гору с часовней. Еле залезли. Зато, увидели огни отелей и вид побережья с высоты.
Семь дней.
Проснулись, заварили грибы с медом, выпили и на автобус.… В автобусе ноги стали уже ватными. Когда же Ольгинка? Какая остановка? Ольгинка? Ура. Яся увидел в Ольгинке Кубу. Я… я… Меня начало так бэдтрипеть, что я не знала, как собрать части себя в целое, а, главное, что с этим дальше делать. После некоторых препираний, пошли по речке в долину и к горам. Полтора часа простого русского созерцания гор. Дупло дерева (не просто дупло, а ОГРОМНОЕ ДУПЛИЩЕ), речка горная, такая тихо-тихо журчит себе под нос, - это вам не дельфиний подчиняющий речитатив. Тут не ты растворяешься, а все растворяется. Гнездо осиное и снова речка жж- жжжж-прпр-жжтр-аб-жж-чкчк-чжжж. Это абсолютно невербально. Да и как можно грибное состояние начать формулировать? Пошли по реке.
Речная вода обжигающе ледяная. Как хорошо, что воздух еще жаркий.
Пришли ровно к месту, где она (река) начинается!!! Просто вот лежат на земле камни и вдруг…бац - река! Тоненьким пульсирующим ручейком из-под камней пробивается! А дальше – заводь, - ясного, изумрудного и глубокого голубого цвета, с рыбками и с солнечными зайчиками. А корни деревьев, красно-синие - спускаются вниз… Цвета и формы переливаются, дышат, перетекают в …………
Заставить себя вернуться в Ольгинку – героический поступок. Купить вина и пойти к морю его распить – естественный.
А море описывать? Такое же. Только после горной реки совсем другое.
Восьмой.
Решили отдыхать от семи степенно и цивильно. Пролезли на суперпляж суперотеля, купили вина, внаглую взяли супершезлонги и стали окончательно борзыми в бизнесовской суперочищенной бухточке. Бизнесмээны и охрана реагировали на нас, борзых, вяло. Жара, знаете ли…
Ближе к вечеру пошли в деревню узнавать про водопады дальше. Узнали все. 1000 рублей. Очаровательная женщина. Ну, а что делать-то? Скосили до 800 и решили: будем голодать, но на водопады поедем. Завтра в 10.
10. Завтра.
За нами прикатил чудесный старик (на УАЗике, понятно). Первое, что он сказал: “Я знаю, где продается хорошее домашнее вино. Заехать”? Конечно! Несколько литров вина, немного еды, запасная фотопленка и возбужденное веселое предвкушение.
Въезжаем в реку. Дорога=река! Или река – это и есть дорога. Короче, ровно по реке едем. Встречаем грибников с полным багажником горных опят. Ух-ты! Старик рассказывает, как из этих лесов нелегально продаются каштаны туркам. А того, кто попробовал возмутиться, застрелили у двери дома. “Эх, во время советской власти такого безобразия не было”, - вздыхает старик. И мы вздыхаем, потому, что более величественных и красивых деревьев, чем горные каштаны, в этой стороне нет. Проезжаем повисший на склоне горы малюсенький домик. Что это, обитель колдуна? Нет. Оказывается заброшенный домишка пчеловода, где теперь останавливается молодежь, на дороге к водопадам. Красиво так, что рот открывается одним словом – «сказка». Вдруг машина тормозит. Смотрим, - прямо перед нами яма, - метра полтора. Все? Не проедем? Спокойно. Старик берет плоскогубцы, выходит из машины, открывает капот, переключается на передний привод, садится за руль и едет. Машина свободно проходит через вертикали спуска-подъема. И петляем дальше в унисон петляющей реке. Громадные камни, ямы, вертикали (это ведь горы), лопухи с человеческий рост. УАЗик едет себе и едет. Решаем, что если покупать машину, то только такую вот, танкоподобную и некапризную.
Через два часа пути на дороге появляется лежащее поперек мощное дерево. Такое пилить - полдня не хватит. И вдруг старик говорит: “Все. Приехали. Дальше только пешком”.
Минут пятнадцать поднимаемся, минут пять идем, минуту спускаемся, уау! Неужели, пока по Сухаревской ездят машины, пока на Манеже стоят проститутки, пока по Неве плывут льдины, а под Владимиром сугробы доходят до карнизов, тут это все вот так? Какие к черту небоскребы с нью-йорками? И талибов никаких не существует. Все, что реально – вот, перед нами. Тысячи слоев пород из тысяч лет. А по ним падает, стекает и просачивается вода. Единственного в природе цвета, которому нет в человеческом языке названия. Ну, разве, что ультрамариновый. Так, приблизительно.
Солнечные блики слепят оптику в прозрачном бассейне. Лианы свисают на него. И осенние листья, словно для удачного кадра, плавают в нем. Насмотреться нельзя, можно задохнуться. Потому, что разглядывание перескакивает через тот рубикон, когда неполноценный человеческий, да еще городской организм, способен выдержать мощь эмоций. Нужно периодически закрывать глаза, иначе - разрыв сердца.
Чтобы хоть немного заземлиться, ныряем в эту ледяную прозрачность. Освежило. На вино накладывается естественное опьянение. Качаемся на лианах, ныряем снова и снова. Как сладко добраться через многое до цели и увидеть, что она совершенней всех представлений о ней………………………………………………………………….
После костра и романтического ужина, старик сообщает: “Пора. До темноты надо успеть”. “Все проходит. Пройдет и это”. Но соломоновской мудрости не хватает, - возвращение несчастливо.
Обратно все молчаливы. Тоска от ощущения потерянного рая. Словами увиденное там на расскажешь. Никакие цифры не передадут воду и воздух. Память избирательна и обрывочна, - вовсе никудышнее место для архива. Оттого и чувство потери, и тоска всем существом.
Десятый день.
Пора, собственно, подумать и о билетах в Москву. Снова в Туапсе. Приехали. Билетов нет на ближайшие две недели. Таа-ак. Тогда за “Черными глазами”, попьем, подумаем… Кто его знает, как вечер кончится? Попили, подумали. Набрели на какую-то фирму по доставке билетов на дом. Там нам подтвердили инфу о том, что билетов нет. Правда, предложили альтернативу - возвращение в Москву через Краснодар. На электричке самым утром приехать и через пару часов сесть в поезд на Москву. Все. Билеты в кармане, ужин в ресторане, к вечеру мы в ауте и в такси.
Одиннадцатый, предпоследний.
Вроде программу “максимум” выполнили, до водопадов дошли, экстрима и адреналина случилось передозочно, - ан нет. Тут наши соседи-москвичи: “Ребята, как же вы уедете? Мы же в поселке с самым крутым аквапарком на территории России! Даже в Европе их две штуки таких. Нет, дорогие! Мы дадим вам денег взаймы, вы уж сходите, а то пожалеете потом”. И погода, вроде в тему, и ребята хорошие – отказывать неудобно...
Аквапарк. С чего бы начать? Разумеется, с “камикадзе”! Бля… Горка под 89 градусов и пока лечу в струе воды, разгоняясь до 40-50 км/ч, думаю только о трех вещах. Первая – вылечу по дороге. Вторая – не тормозну и вылечу в конце. Третья – сердце не выдержит. Через семь с половиной секунд, стараясь не дрожать слишком видимо для окружающих, опускаюсь в шезлонг. Попытка посчитать пульс и да ну нафиг – и так видно, что зашкаливает. Глоток крепкого алкоголя и спуск по “унитазу”. Сантехника космических размеров, по которому кружишься витками, вот он, омут, а вот уже “слили”. Выныриваешь в бассейне с учащенным сердцебиением. Несколько минут отдыха, несколько глотков спиртного и по всем горкам подряд. На спине, на животе, на заднице, с криками и захлебыванием воды, до наступления заката и вечерней прохлады.
А вечером прощальный ужин при свечах-благовониях и светских беседах. Все очень благопристойно и чинно.
Последняя, чертова дюжина.
Море спокойное. Медузы плавают размером с телят. Но никто не удивляется. Все экономят свои энергии, заряжают свои аккумуляторы, вбирая бархатное сентябрьское солнце. Мы в числе всех.
После ужина, проезжая по серпантинам на пути к Туапсе, я понимаю, что перезарядилась. Впереди ночь, за спиной висит 11 килограмм, и температура тельца прибавляется в градусе с каждым движением. Самое позднее заведение в этом городе в воскресный день кончается в полночь. В пять минут первого мы снова направляем себя в порт. Во-первых, потому что там красиво, во-вторых, потому что там никого нет, в-третьих, можно снять рюкзаки и полежать, в-четвертых, все равно идти, кроме как туда, некуда.
Озноб вином не снимается. На портовых лавочках становится влажно и холодно.
Через два часа начинаем бессмысленно шататься по городу, чтобы согреться и не заснуть. Полузасыпаем на какой-то центральной скамейке. Появляются дворники и утренние звезды. Медленно, но заметно глазу проявляются горы. Совсем как в ванночке фотографа. Были на море, встречали рассвет до утра...
Добредаем кое-как до электрички, и в ней я вырубаюсь насмерть. Редко просыпаясь, чтобы перевернуть затекшие руку-ногу, вижу станции с названиями типа “Долина очарования” и туман, похожий на биомассу из к/ф “Через тернии к звездам”.
Южное повествование обрывается отвратительным городом Краснодар. А заканчивается не менее отвратительной Москвой, которая холоднее Краснодара на 20 градусов.
