«Российская Газета», 27 сентября 2005, вторник. №215(3884) Специальный выпуск «Атомная энергия»
Город "Зеро"
Из горы — в город: рабочие смены на ГХК и обратно перевозят поездами.
САМОЛЕТЫ ЭТОТ, ОБНЕСЕННЫЙ ПО ПЕРИМЕТРУ ДВОЙНОЙ СТЕНОЙ КОЛЮЧЕЙ ПРОВОЛОКИ, ГРОМАДНЫЙ РАЙОН ОБЛЕТАЮТ СТОРОНОЙ. ТЕПЛОХОДЫ КОРОТКИЙ ОТРЕЗОК ВИЗУАЛЬНОГО СОПРИКОСНОВЕНИЯ С НИМ ДО НЕДАВНЕЙ ПОРЫ ТОРОПИЛИСЬ МИНОВАТЬ ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО НОЧЬЮ. ЗА ВОРОТАМИ КПП — НЕСКОЛЬКО КИЛОМЕТРОВ ОТЛИЧНОЙ ШОССЕЙКИ, И ВОТ ОН ВОЗНИКАЕТ -ПРИЖАВШИЙСЯ К РЫБНОМУ ОЗЕРУ, УТОПАЮЩИЙ В ТАЕЖНЫХ И ПАРКОВЫХ ЗАРОСЛЯХ, НЕ ПО ВРЕМЕНИ ДИСЦИПЛИНИРОВАННЫЙ И ПОЧТИ СКАЗОЧНО УХОЖЕННЫЙ ГОРОД. ЛИШЬ ЧЕРЕЗ СОРОК ЛЕТ ПОСЛЕ РОЖДЕНИЯ ПОЯВИВШИЙСЯ НА КАРТЕ И УЗНАВШИЙ, ЧТО ЕЩЕ С 1954-го. СОГЛАСНО СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНОМУ УКАЗУ ПРЕЗИДИУМА ВЕРХОВНОГО СОВЕТА СССР,
КРОМЕ ОБИХОДНОГО ПРОЗВИЩА «ДЕВЯТКА» ИМЕЕТ ЗАКОННОЕ ИМЯ — ЖЕЛЕЗНОГОРСК.
К началу 60-х, когда ЦРУ получило первые отрывочные сведения «о строительстве в районе деревни Додоново подземного реактора», в правобережье Енисея уже несколько лет выдавали на-гора плутоний-239. Будущую начинку ядерных бомб. При вычислении «коварного источника», свидетельствует один из чекистских отчетов, в сверхзакрытом лагере, вопреки режимному фильтру, обнаружились: «...380 осужденных за бандитизм, 455 не имевших определенного места жительства, 64 уроженца Прибалтики и Западной Украины, 107 репатриантов и спецпереселенцев, а также 231 поляк. 96 немцев. 21 грек. 10 румын. 29 болгар. 2 финна. 1 неф, 1 испанец, среди которых попадали судимые по ст. 58 УК РСФСР. «Нежелательных лиц» выявляли и срочно отселяли в Норильлаг, другие лагеря Красноярского края».
Брешь в фильтре, впрочем, расценили лишь как недоработку. В целом же действовал он безотказно. Опасным преступникам, «политическим» и другим неблагонадежным дорога на оборонный объект была заказана. Преимущественным правом сесть в ИТЛ «Гранитный», специально расквартированный здесь летом 50-
го, обладали мужики — колхозники, рабочие, часто фронтовики, посягнувшие с голодухи на мешок с картошкой (10 лет), пшеницы (25 лет), да «пойманные на аборте» (до 10 лет) женщины.
Семьдесят тысяч заключенных, 135 тысяч военных строителей, десятки тысяч тщательно отобранных вольнонаемных горняков, метростроевцев, монтажников и эксплуатационников, творивших героико-трагическую историю единственного в мире подземного реакторного и радиохимического производства, всего за шесть лет подняли скроенные по питерским лекалам городские кварталы. И, по рекомендациям ученых-ядерщиков, в прямом смысле свернули горы.
Залитые неоном железнодорожные и автомагистрали, многоярусные штольни, сотни залов, лабораторий, кабинетов, огромных размеров цеха трех уникальных заводов, не считая столовых, саун, специализированной пожарной части... Чтобы все это врезать в камень на глубину 200 метров, пришлось выгрызть несколько миллионов кубов скальной породы — треть объема столичного метро! Обеспечив при этом главную задачу детской игры в прятки: не выказать себя.
Первые два реактора, запущенные на комбинате № 815 (ны-
нешнем горно-химическом) в 1958-м и 1961-м, работали в проточном режиме — сбрасывали нагретую в активной зоне воду в Енисей. Река на десятки километров ниже перестала замерзать, в то же время огромное количество энергии попросту пропадало. Но еще в 1954-м, после ввода в строй АЭС в Обнинске, по указанию Курчатова конструкторы и проектировщики взялись за разработку принципиально иного механизма.
Работающий уже в энергетическом режиме АДЭ-2 заступил на вахту в январе 1964-го. И сразу же перед его создателями, большая группа которых была удостоена Ленинской премии, поставили новую планку: использовать получаемый пар не только для выработки электроэнергии, но и для отопления, горячего водоснабжения стотысячного города. Такого до них не делал никто. Они сделали — всего за два года. При этом, благодаря умной гидравлической схеме на первой в мире атомной теплоэлектроцентрали, попадание в сетевую воду радионуклидов исключалось полностью.
И все-таки стратегической задачей ГХК оставалось обеспечение обороны страны оружейным плутонием. Вплоть до конца 80-х, когда был сделан решительный поворот к ядерному разоружению.
Летом 1992-го я видел слезы на глазах у ветеранов комбината: выращенные здесь же розы ложились к ногам в перегрузочном зале первого, а потом и второго прямоточных реакторов, остановленных навсегда.
Нам трудно понять их, учивших диалектику не по Гегелю, а по Гейгеру, счетчики которого на башнях этого города естественны так же, как на наших — часы. Между тем хозяевам атомной горы конверсия далась намного сложнее, чем их коллегам. Горно-химический ведь — единственный из «почтовых ящиков» тогдашнего Минатома, изначально рассчитанный на монопроизводство, с ликвидацией госзаказа терял практически все.
Нет, вынужденно сокращая персонал, въезжать на государственном горбу в потерянный рай они не собирались. Научились собирать из корейских деталей цветные «Самсунги». Изготавливать методом взрыва электроды для алюминиевой промышленности. Используя уникальную подземную «прописку» цехов и редчайшую квалификацию радиохимиков, освоили выпуск сверхчистых галлия, скандия, теллурида висмута. Готовы были даже искусственные нзумрудь; производить... Однако и в самые безденежные времена ни на се-
кунду не забывали: никто не снимает с них ответственности за безопасность отработавшего ядерного топлива. В первую очередь того, которое уже 20 лет доставляется сюда для временного хранения с мирных АЭС — наших, украинских, болгарских. И потому не перестают убеждать, настаивать: производство и спецов такого класса необходимо и выгодно для страны использовать, в первую очередь, по прямому назначению.
Ведомственный эгоизм? Скорее — пример верности профессионалов своему долгу. Благородные с виду призывы «закрыть ядерную свалку» на поверку оказываются дилетантскими. Что значит — закрыть? Строить хранилища в других городах? В каких?
Железногорские атомщики — работа такая — на несведущих критиков не обижаются. Понимая тревоги рядовых граждан, с плеча не рубят. Но при этом не теряют веры в перспективы своего уникального детища. Как сказал мне один из уважаемых в городе первостроителей, «наши кюри — причем без кавычек — еще посветят Отечеству».
Золик Мильман, Красноярский край.
Город "Зеро"
Из горы — в город: рабочие смены на ГХК и обратно перевозят поездами.
САМОЛЕТЫ ЭТОТ, ОБНЕСЕННЫЙ ПО ПЕРИМЕТРУ ДВОЙНОЙ СТЕНОЙ КОЛЮЧЕЙ ПРОВОЛОКИ, ГРОМАДНЫЙ РАЙОН ОБЛЕТАЮТ СТОРОНОЙ. ТЕПЛОХОДЫ КОРОТКИЙ ОТРЕЗОК ВИЗУАЛЬНОГО СОПРИКОСНОВЕНИЯ С НИМ ДО НЕДАВНЕЙ ПОРЫ ТОРОПИЛИСЬ МИНОВАТЬ ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО НОЧЬЮ. ЗА ВОРОТАМИ КПП — НЕСКОЛЬКО КИЛОМЕТРОВ ОТЛИЧНОЙ ШОССЕЙКИ, И ВОТ ОН ВОЗНИКАЕТ -ПРИЖАВШИЙСЯ К РЫБНОМУ ОЗЕРУ, УТОПАЮЩИЙ В ТАЕЖНЫХ И ПАРКОВЫХ ЗАРОСЛЯХ, НЕ ПО ВРЕМЕНИ ДИСЦИПЛИНИРОВАННЫЙ И ПОЧТИ СКАЗОЧНО УХОЖЕННЫЙ ГОРОД. ЛИШЬ ЧЕРЕЗ СОРОК ЛЕТ ПОСЛЕ РОЖДЕНИЯ ПОЯВИВШИЙСЯ НА КАРТЕ И УЗНАВШИЙ, ЧТО ЕЩЕ С 1954-го. СОГЛАСНО СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНОМУ УКАЗУ ПРЕЗИДИУМА ВЕРХОВНОГО СОВЕТА СССР,
КРОМЕ ОБИХОДНОГО ПРОЗВИЩА «ДЕВЯТКА» ИМЕЕТ ЗАКОННОЕ ИМЯ — ЖЕЛЕЗНОГОРСК.
К началу 60-х, когда ЦРУ получило первые отрывочные сведения «о строительстве в районе деревни Додоново подземного реактора», в правобережье Енисея уже несколько лет выдавали на-гора плутоний-239. Будущую начинку ядерных бомб. При вычислении «коварного источника», свидетельствует один из чекистских отчетов, в сверхзакрытом лагере, вопреки режимному фильтру, обнаружились: «...380 осужденных за бандитизм, 455 не имевших определенного места жительства, 64 уроженца Прибалтики и Западной Украины, 107 репатриантов и спецпереселенцев, а также 231 поляк. 96 немцев. 21 грек. 10 румын. 29 болгар. 2 финна. 1 неф, 1 испанец, среди которых попадали судимые по ст. 58 УК РСФСР. «Нежелательных лиц» выявляли и срочно отселяли в Норильлаг, другие лагеря Красноярского края».
Брешь в фильтре, впрочем, расценили лишь как недоработку. В целом же действовал он безотказно. Опасным преступникам, «политическим» и другим неблагонадежным дорога на оборонный объект была заказана. Преимущественным правом сесть в ИТЛ «Гранитный», специально расквартированный здесь летом 50-
го, обладали мужики — колхозники, рабочие, часто фронтовики, посягнувшие с голодухи на мешок с картошкой (10 лет), пшеницы (25 лет), да «пойманные на аборте» (до 10 лет) женщины.
Семьдесят тысяч заключенных, 135 тысяч военных строителей, десятки тысяч тщательно отобранных вольнонаемных горняков, метростроевцев, монтажников и эксплуатационников, творивших героико-трагическую историю единственного в мире подземного реакторного и радиохимического производства, всего за шесть лет подняли скроенные по питерским лекалам городские кварталы. И, по рекомендациям ученых-ядерщиков, в прямом смысле свернули горы.
Залитые неоном железнодорожные и автомагистрали, многоярусные штольни, сотни залов, лабораторий, кабинетов, огромных размеров цеха трех уникальных заводов, не считая столовых, саун, специализированной пожарной части... Чтобы все это врезать в камень на глубину 200 метров, пришлось выгрызть несколько миллионов кубов скальной породы — треть объема столичного метро! Обеспечив при этом главную задачу детской игры в прятки: не выказать себя.
Первые два реактора, запущенные на комбинате № 815 (ны-
нешнем горно-химическом) в 1958-м и 1961-м, работали в проточном режиме — сбрасывали нагретую в активной зоне воду в Енисей. Река на десятки километров ниже перестала замерзать, в то же время огромное количество энергии попросту пропадало. Но еще в 1954-м, после ввода в строй АЭС в Обнинске, по указанию Курчатова конструкторы и проектировщики взялись за разработку принципиально иного механизма.
Работающий уже в энергетическом режиме АДЭ-2 заступил на вахту в январе 1964-го. И сразу же перед его создателями, большая группа которых была удостоена Ленинской премии, поставили новую планку: использовать получаемый пар не только для выработки электроэнергии, но и для отопления, горячего водоснабжения стотысячного города. Такого до них не делал никто. Они сделали — всего за два года. При этом, благодаря умной гидравлической схеме на первой в мире атомной теплоэлектроцентрали, попадание в сетевую воду радионуклидов исключалось полностью.
И все-таки стратегической задачей ГХК оставалось обеспечение обороны страны оружейным плутонием. Вплоть до конца 80-х, когда был сделан решительный поворот к ядерному разоружению.
Летом 1992-го я видел слезы на глазах у ветеранов комбината: выращенные здесь же розы ложились к ногам в перегрузочном зале первого, а потом и второго прямоточных реакторов, остановленных навсегда.
Нам трудно понять их, учивших диалектику не по Гегелю, а по Гейгеру, счетчики которого на башнях этого города естественны так же, как на наших — часы. Между тем хозяевам атомной горы конверсия далась намного сложнее, чем их коллегам. Горно-химический ведь — единственный из «почтовых ящиков» тогдашнего Минатома, изначально рассчитанный на монопроизводство, с ликвидацией госзаказа терял практически все.
Нет, вынужденно сокращая персонал, въезжать на государственном горбу в потерянный рай они не собирались. Научились собирать из корейских деталей цветные «Самсунги». Изготавливать методом взрыва электроды для алюминиевой промышленности. Используя уникальную подземную «прописку» цехов и редчайшую квалификацию радиохимиков, освоили выпуск сверхчистых галлия, скандия, теллурида висмута. Готовы были даже искусственные нзумрудь; производить... Однако и в самые безденежные времена ни на се-
кунду не забывали: никто не снимает с них ответственности за безопасность отработавшего ядерного топлива. В первую очередь того, которое уже 20 лет доставляется сюда для временного хранения с мирных АЭС — наших, украинских, болгарских. И потому не перестают убеждать, настаивать: производство и спецов такого класса необходимо и выгодно для страны использовать, в первую очередь, по прямому назначению.
Ведомственный эгоизм? Скорее — пример верности профессионалов своему долгу. Благородные с виду призывы «закрыть ядерную свалку» на поверку оказываются дилетантскими. Что значит — закрыть? Строить хранилища в других городах? В каких?
Железногорские атомщики — работа такая — на несведущих критиков не обижаются. Понимая тревоги рядовых граждан, с плеча не рубят. Но при этом не теряют веры в перспективы своего уникального детища. Как сказал мне один из уважаемых в городе первостроителей, «наши кюри — причем без кавычек — еще посветят Отечеству».
Золик Мильман, Красноярский край.
