saiLor
Команда форума
Диггеры
©Салтанoff
«Помни, однако, что ты дал честное слово сохранять в тайне все, что тебе о нас известно...»
Антоний Погорельский «Черная курица или подземные жители».
I.
О них практически никто не знает. И даже если это тема всплывает в разговоре, то никто не может сказать ничего, кроме поверхностных статей в глянцевых журналах, которые журналюги пишут, не выходя из своих кабинетов. Никто не может похвастаться тем, что видел их или разговаривал. Никто не может представить, даже как примерно они должны выглядеть, и чем они занимаются в повседневной жизни. А всё потому, что их нет среди нас. Они под нами. Они под землей. Никто не может отодвинуть эту завесу тайны. Диггеры. Лишь один раз в жизни мне довелось с ними встретиться, но я потерял эту нить. С тех пор я старательно искал их, но тщетно. Бывал я и в клубах диггеров, существовавшие на деньги муниципалитета, ха, но кроме прилизанных школьников и их суровых дядек-инструкторов, не спускавшихся даже ниже в коммуникациях второго яруса метро, я не находил, и с разочарованием снова принимался за поиски. Они были такими же диггерами, как и юзеры, окончившие компьютерные курсы, и с гордостью заявлявшие, что они хакеры. Был момент, когда я почти отчаялся. Да и какой в этом смысл? Но, каждый раз, когда подземная электричка несла меня по своим туннелям, я вглядывался в темень за окном, в надежде увидеть какой-нибудь лучик фонарика… Вечерами я просиживал в интернете, копаясь на разных поисковиках в надежде отыскать хоть какую-то информацию. К моему удивлению, я нашел подземные карты, которые составляли при постройке московского метро, вплоть до четвертого яруса, но кроме этого ничего ценного. Дешевенькие статейки или интервью со школьниками из диггер-клабов. Но одному спускаться под землю было страшно. Тем более я не знал, как лучше ориентироваться под землей, или где лучше начинать свой спуск в коммуникации. Но это вовсе не значило, что я совсем уж не исследовал подземные пространства. Иногда я спускался под землю достаточно глубоко, но в таких местах, которые не были обозначены на моих картах, и поэтому, признаюсь честно, мне было страшно. Страшно было быть исследователем, хотелось быть ведомым, но учителя, увы, у меня не было…
Когда это всё началось? Да что гадать, всё началось с Саши. Мы познакомились с ней в метро, в апреле. Ехали в одном вагоне. Она не могла не приковывать взгляд. Тяжелые армейские ботинки (не какие-нибудь «Гринды» или «Камелоты»), перепачканные мазутом и ржавчиной, грязные темно-зеленые камуфлированные штаны с карманами по бокам, удобная куртка из полистирола, рюкзак за спиной и черная вязаная шапка на голове. Из под шапки торчали две озорные косички. Она стояла у раздвижных дверей и слушала плейер. У нее было миловидное лицо, не такое, чтоб на нее вешались парни пачками, но и не такое, чтоб уж совсем никто не обращал внимания. Шесть с половиной баллов по десятибалльной шкале. Это был, если можно так выразиться, мой типаж. Тем более, у нас были одинаковые камуфляжные штаны (правда, мои были значительно чище), может, из-за этого мы переглядывались и улыбались. Мне она понравилась; захотелось с ней познакомиться, но я помнил о своем кресте, и решил, что не стоит и начинать. Когда тетка, сидевшая рядом со мной, встала, на её сиденье плюхнулась она. Выдернув один наушник из уха, она повернулась ко мне:
- Привет.
- Привет.
- Клёвые у тебя штаны.
- Ага. У тебя такие же.
- Что читаешь? Книжка такая толстая…
- Джеймса Джойса. «Улисс». Слышала о таком?
- Не-а… Я не очень-то читать люблю. У меня немного другие интересы.
- Да? И какие же?
- Какая разница? – она покачивала головой в таки музыке из её наушника. – Это секрет. Тем более тебе, я уверена, неинтересно будет.
- Откуда ты знаешь?
- Ну, ты такой чистенький весь.… Посмотри на меня. Как ты думаешь, чем я занимаюсь?
Я взглянул на нее. Она была похожа на попавшего под ливень, но уже подсохшего, андерсеновского трубочиста.
- Ты как будто из канализации вылезла. Извини, конечно…
- Практически угадал!..
Так мы и познакомились.
***
Саша была диггером уже третий год. Она жила с мамой и братом где-то на Братиславской, но практически всё свое время она проводила под метро или за компьютером. От неё я узнал очень много. Меня поразило обилие схем и карт подземных катакомб, которыми была завешана вся её комната. Практически все она помнила наизусть. Семья у Саши была более чем просто обеспеченной; мама (генеральный директор одного немаленького автомобильного салона) особо не наседала на Сашу с учебой. В свои девятнадцать лет Саша лишь окончила школу с кучей троек и с отличием школу для программистов. О поступлении в какое-нибудь высшее заведение Саша и не думала, да ей это и не надо было. Светско-мажорная жизнь её явно не привлекала. Иногда, конечно, она надевала коротенькое платьице от Кардена, чулочки и туфли на шпильках, делала прическу и мэйк-ап в дорогом салоне, и ехала со своим братом на лупоглазом «Мерседесе» в какой-нибудь элитный клуб для богемной молодежи. Но это было настолько редко, что и вовсе не стоило брать в расчет. Больше всего Саше нравилось лазить по подземным коммуникациям и копаться в Интернете. У неё был офигенно мощный ноутбук, я дико ей завидовал, светлой завистью, конечно; она таскала его в своем рюкзаке. Мы с Сашей быстро подружились, но намеков или поползновений на нечто большее никто не делал. Мой лучший друг Никита стал меня ревновать, но я не обращал на это внимания. Впервые в жизни я встретил девушку, которая была мне настолько близка и дорога, насколько и непонятна. Она была просто потрясающа. Целую неделю она таскала меня по МакДональдсам, Баскин Роббинсам и кино, показывала свои любимые станции метро, и в конце недели она познакомила меня со своей мамой, а я её с Никитой. Маме я понравился: «Какой милый мальчик!.. В каком классе ты учишься? В выпускном?». Вот и брейся начисто после этого.… А ведь мне уже двадцать один… Никите Саша не понравилась. «Ты такая страшная, не накрашенная и накрашенная…» - ходил он и напевал, стараясь меня вывести из себя. Я объяснил ему, что не собираюсь крутить с ней роман. Это охладило его пыл. Сашу я действительно считал своим другом, хотя, в душе, я понимал, что вот-вот в нее влюблюсь, и, быть может, уже влюбился, но ради неё же я не предпринимал никаких попыток сблизиться. Я боялся за неё, поэтому и оставался на расстоянии. Впрочем, это нисколько не портило наши отношения.
В конце апреля Никита закатил у себя знатную пьянку, пригласил кучу знакомых девчонок и всех друзей. Было много музыки и алкоголя. Все жутко напились. Без пятнадцати час я с Сашей добежал до метро, чудом успев на последнюю электричку. Пока мы ехали к ней домой, она призналась, что бисексуальна. И что она встречается с девушкой. Я сказал, что мне всё равно. Она обиделась, но скоро остыла.
- Почему ты никогда не говорила об этом? – спросил я.
- Я думала, тебе будет это неприятно, - она вопросительно задрала левую бровь. – Разве нет?
- Ну, мы же с тобой просто друзья. И мне, если честно, твоя сексуальная ориентация совсем неважна. Главное, что человек ты хороший. И я люблю тебя такой, какая ты есть…
Тут её вырвало. Пара пассажиров, ехавшие с нами в одном вагоне, старательно делали вид, что ничего не произошло.
- Закусывать надо было больше… - тыльной стороной ладони она вытерла рот. – Блядь… Извини…
…Когда мы приехали, мама Саши не захотела меня отпускать домой. Беспокоилась:
- Ну, и куда ты пойдешь? Метро уже закрыто. Саша, где он живет? На Измайловском парке?!! Это же в другом конце Москвы!!! Оставайся, давай, не выдумывай!!!
Я делал жалкие попытки всё-таки улизнуть. У меня были деньги на такси. Но Алла Анатольевна была непреклонна. В итоге, я остался ночевать в одной из их восьми комнат. Их квартира занимала целый этаж на двенадцатом. Подниматься на лифте целую вечность.
Ночь прошла тихо, я и Саша спали, как мертвецы, в дальних комнатах, и даже не думали друг о друге. Утром мы столкнулись в ванной.
- Ты можешь почистить зубы моей щеткой… - она протянула мне свою оранжевую “Oral-B”. – С утра во рту, как будто кошка сдохла… Я вчера сильно гнала?
- Да нет, всё было нормально.
- Что делать сегодня будем?
- Не знаю.… А что, у тебя есть какие-то предложения?
- Да. Я хочу тебя показать катакомбы! Ты уже готов, я вижу.
… Целый день мы готовились к спуску под Москву. Хоть Саша и сказала, что далеко мы лезть не будем, но экипироваться будем по полной программе. Специально съездили в «ЦУМ», купили мне налобный фонарик, точно такой же, как и у Саши, две запасные пары “Duracell”, запасную лампочку в фонарик, спички, комплект толстой бечевки с карабинами. В спортивном отделе Саша купила мне велосипедные кожаные перчатки, такие, где торчат только голые кончики пальцев. Потом, заехали ко мне домой и, под руководством Саши, я переоделся. Теперь мы были похожи. Оба были одеты в камуфлированные штаны, темные брезентовые куртки и черные вязаные шапочки. С собой мы взяли две двухлитровые бутылки с водой, кулек сухарей, консервы и шоколад.
- Вообще-то когда под землю идешь, надо брать гораздо больше, спальник, примус, медикаменты, нож, свечи и всё такое.… Но на этот раз это больше экскурсия по нахоженному месту, так что опасности никакой нет. Я познакомлю тебя сегодня с настоящими диггерами. Ты только не пугайся. Как ни странно, все они девчонки. Такие же сумасшедшие дуры, как и я.
- Девчонки? Твои подруги – диггеры? Я думал ты исключение из всех парней-диггеров… – я был, мягко говоря, удивлен.
- Знаешь, я многое тебе не говорила. Ну, диггеры не всегда парни.… Под землей у нас штаб-квартира, глубоко, на четвертом ярусе коммуникаций. Туда даже монтеры не спускаются, не говоря о бомжах. Хотя иногда и у нас бывают гости.…Там у нас есть всё, кроме воды. В принципе, вода есть, но до нее слишком долго добираться, проще с собой принести. А так есть и электричество, и кабельное телевидение, и телефон, включая междугородку, Интернет. Всё бесплатно.
- Интернет? Междугородка? – у меня всё окончательно смешалось в голове.
- Мы называемся GDC. Girls diggers club. Надо же как-то называться. В Москве всего несколько реальных диггерских клабов. Разумеется, после всех этих чеченских террактов никто и не думает лезть в муниципалитет регистрировать свой клуб. Вот, разве что, страничка в Инете, и всё. Тем более, что мы больше хулиганский клуб. Не знаю, как девчонки отнесутся к тому, что я приведу тебя в наше логово, но думаю никто сильно возмущаться не станет, ты ведь первый раз под землю лезешь, и вряд ли самостоятельно сможешь найти нас в одиночку. Наша база под Смоленской станцией, на кольце. Ну, ты готов?
- Готов.
Внутри у меня ёкнуло. Мы были еще у меня дома, но мне уже было немного страшновато. Уже успел наслушаться Сашиных баек про подземелья, и думал о том, что даже не представляю, как это спуститься под землю. Наверное, интересно.
- Антон, мне нужен Интернет на пару минут. Я могу твоим компом воспользоваться?
- Да, конечно.
Она села за мой компьютер, а я вышел на кухню, поставить чай. Когда я зашел обратно в комнату, я видел, как Саша закрыла окошко с чатом и сказала:
- Ну, всё, девчонки нас ждут. Погнали.
- Я чай поставил… Может попьем?
- Некогда. Пошли, бери рюкзак. Кстати, совсем чуть не забыла! Если тебе не наплевать, то возьми с собой сменные джинсы. Когда вылезешь, будешь грязный, как черт.
…Полчаса, а то и больше мы добирались до Смоленской с моего Измайловского парка. Когда мы вышли из метро, было уже часов пять. Все возвращались домой, метро было переполнено. Саша порылась во внутреннем кармане куртки, достала мобильник и протянула мне:
- Спуск займет около двух часов. Позвони родителям, скажи, что сегодня тоже будешь ночевать у меня, чтоб не беспокоились. На поверхность мы поднимемся только завтра. Ты не беспокойся, спать у нас есть где.
- Гм…. – я сомневался. – А что ты раньше мне не сказала? Ладно, давай сюда трубу…
Я позвонил родителям, предупредил, что сегодня, возможно, задержусь, а если не буду до часу, то чтобы ложились спать, и меня не ждали. Минут двадцать Саша вела меня через какие-то дворы, сквозь арки и проемы между домами, потом мы обошли трансформаторную будку и остановились перед огромным квадратным люком в земле. Вокруг него густо росла полынь. Саша водрузила себе на лоб фонарь, (я последовал её примеру), откинула крышку и начала спускаться в люк. Он был не очень глубокий, дно было где-то метра три от земли, а сам проход был в вышину метра полтора и в ширину не больше одного. Я начал спускаться, Саша знаком показала мне, чтобы я закрыл за собой крышку, что я и сделал. В тоннеле было сыро и тепло. Метров пятнадцать мы шли согнувшись, вдоль силовых кабелей, и уперлись в стену. Из под стены торчали толстые трубы теплотрассы.
- Держи, - сказал Саша, и протянула мне свой рюкзак. – Когда я скажу, подашь мне его и свой тоже, а потом полезешь за мной.
И сама юркнула под теплотрассу. Я услышал её копошение, нагнулся и успел только заметить её ноги в армейских ботинках. По ту сторону стены донеслось:
- Давай!
Я нагнулся, просунул в дыру оба рюкзака, потом слез сам. Передо мной была утоптанная широкая нора. Я без труда пополз вперед, толкая вперед наши рюкзаки, с непривычки стукаясь макушкой о бетонную плиту сверху. В конце норы я видел свет, падающий внутрь, от фонарика Саши, и, когда я приблизился, она помогла мне вытащить рюкзаки. Мы находились в закрытом плитами пространстве, на развязке теплотрассы. Огромные, поблескивающие глянцевой чернотой, трубы уходили вниз, влево, а две самых толстых трубы убегали далеко вперед по небольшому тоннелю. Саша кивнула в ту сторону головой:
- Нам туда. Всё в порядке? Ты какой-то бледный… Может не стоит спускаться? Лезем обратно?
- Нет, нет, ты что!.. Просто голова закружилась, жарко тут…
Не мог же я ей признаться, что с самого детства боюсь темноты, а идти сзади за Сашей, ощущая за спиной стену из мрака, было совсем уж не по себе. Мы зашагали вперед. Саша обернулась:
- Дорогу запоминай, тебе тут, если повезет, еще придется ходить. И не раз.
- Хорошо.
- Чаще оглядывайся назад. Тоннели часто бывают искривлены, и с одной стороны они выглядят иначе, нежели с другой. Понимаешь, о чём я?
- Да, хорошо, я понял.
И мы продолжили шагать по теплотрассе. Сбоку что-то промелькнуло, я успел повернуть голову и увидел, как по теплотрассе, по которой мы только что шли, побежала огромная крыса. Таких я раньше не видел. Я сказал об этом Саше, на что она хмыкнула, и ответила:
- Слушай, крысы это нормально. Чем дальше, тем их больше. Как говорится, чем дальше в лес, тем злее дятлы. Бывают совсем уж здоровые гадины. Но с мутантами-монстрами Вадима Михайлова, есть тут такой старпёр и трепло, они, конечно, не сравнятся. Михайлов мастак наврать с три короба. Не слышал? Среди диггеров он считается самым центровым Гудвином. Его байки о метровых мутировавших крысах, величиной с собаку, не постеснялись тиснуть даже в «Московском комсомольце». Да и вообще, он многое что сочиняет. Кое с чем, конечно, я соглашусь, но с его консерваторским взглядом на жизнь и подземелья… Он здесь гость, а мы тут живем. Крысы тоже тут живут, так что ты их не бойся, просто так они тебя не тронут. Если не сильно голодные, ха!..
Дойдя до конца туннеля, Саша аккуратно сняла с отверстия на стене жестяную сетку, и сказала:
- Лезь вперед. Это вентиляция, кроме пыли там ничего нет. Да и крысы там редко бывают, не бойся. Вылезешь, меня подождешь. Я за тобой. Вот только сетку обратно поставлю.
Я полез вперед, толкая перед собой рюкзак и поднимая тучи пыли. Пыль лезла в глаза и рот, мешала дышать. Сзади, я слышал, Саша гремела сеткой, а потом поползла за мной, быстро меня догнала и стала поторапливать:
- Антон, давай быстрее, мы так и к утру не доберемся. Шевелись.
Я чихнул и пополз быстрее. Пыль раздражала слизистую носа просто нестерпимо, я не мог больше этого выносить, полз вперед и чихал, чихал и полз. Я представлял, каково там сейчас Саше, которая ползла за мной, она, наверное, вообще задыхалась. Так мы ползли минут двадцать, если мои «G-Shock» меня не обманывали. Еще поворот, и я почувствовал дуновение слабого сквознячка. Ура, скоро выход! За следующим поворотом и вправду оказалось отверстие. Я вывалился из трубы на железную плетенку. Откашлялся, чихнул и осмотрелся. Мы были в большом, судя по эху («Эгегей!!!») помещении, которое здорово продувалось. Сквозняк гулял по эстакадам. Вдоль стен было прибито множество металлических желобов, по которым тянулись волокна проводов. Мой луч фонарика скользил по стенам, отмечая малейшие детали. Из трубы вылезла Саша и с виноватым видом вынула из носа две маленькие штучки:
- Извини, я тебе респираторы забыла дать…
- Саша, блин, я чуть там не задохнулся на фиг!!!
- Извини….
- Ну, а сейчас куда?
Мы стояли в метрах пяти от пола на лестнице. Спуск был метров через тридцать по проржавленным пластинам. Лестница тоскливо скрипела под нашими ногами. Завернув в какой-то закуток, мы прошагали еще около минуты по кривоватому штреку, и оказались перед большим проемом; глянув вниз, я заметил металлическую лестницу, ведущую на ярус ниже. Это было похоже на переход в другой уровень, как в “Diablo II”, в которую я резался всю зиму. Вспомнив об этой зловещей игрушке, мне стало совсем не по себе.
- Ты что, боишься? – Саша отодвинула меня в сторону. – Ладно, давай я первая. Только будь осторожен. Лестница проржавела, может не выдержать сразу двоих, так, что ты подожди, пока я спущусь, хорошо.
- Ладно…
Я видел спину Саши и лучик её фонарика, убегавший вниз. Оставаться одному было жутковато, а Саша всё спускалась и спускалась, осторожно, проверяя ногой каждую металлическую ступеньку. Пока она шла вниз, я вовсю вертел головой, пытаясь охватить светом своего налобного фонаря всё вокруг. Наконец она спустилась, и задрала голову вверх, резкий свет её фонарика резанул меня по глазам. Я видел, как она махнула мне рукой, и вспомнил, как Саша мне говорила, что под землей лучше не кричать. Я аккуратно начал свой спуск. Через минуту я был уже рядом с ней. На втором ярусе было менее ветрено, зато немного прохладнее, на один-два градуса.
- Слушай, Саша, а до вашей штаб-квартиры можно пробраться другими путями? Или он только один? - я снял шапку и чесал макушку. Голова в теплой шапке жутко чесалась.
- Да нет, можно, конечно. Можно через метро войти, только там постоянно милиция дежурит, непременно за тобой побежит, только ты с платформы спрыгнешь. А если не знаешь куда бежать, или где сразу лучше сныкаться, то лучше и не пробовать. Вариантов уйма. Я тебя веду по такому пути, чтоб не слишком сложно, ну, и, чтоб интересно было.… Как комсомольцы – не можем без трудностей.
Она улыбнулась. Я видел её перепачканное спокойное лицо, и все мои тревоги исчезли. Она подмигнула мне, и мы двинули дальше. Пролезая через пролом в стене, я услышал какой-то посторонний шум позади нас. Насторожился, мягко двинул локтем в бок Саше. Посветив в угол, мы увидели разбуженного человека, который пытался прикрыть ладонью глаза от яркого света наших фонарей. Это был сильно заросший бородатый бомж, разлегшийся на куче какой-то бесформенной ветоши, которая в прошлой жизни, наверное, была матрасом. Саша взяла меня за руку, и мы подошли поближе.
- Ну, перестаньте светить уже, диггеры проклятые, - ворчал бомж, прикрываясь от света. Он был одет в какие-то непонятные сапоги, линялые грязные джинсы, дырявый свитер и фуфайку. На голове была ушанка с залихватски задранным вверх ухом.
- А, дядя Толик! – вдруг сказала Саша. – Здравствуй!
- Кто это? Сашка ты, что ли? Здорово! – они были явно знакомы. – Давненько я тебя тут не видел. С парнем?… Удивительно…. Выпить есть что?..
- Я ж не пью под землей! А вы как?
- Да я что? У меня всё, как всегда… - он чесал бороду. – Да, я тут этих нашел, сатанистов проклятых.… У них там место, черепа, какие-то фигурки, свечи чёрные, нож здоровый… Мы с Васькой-то всё им, гадам, покрушили и ушли, пока, они не вернулись… Они ж дикие совсем, идолы… Нож Васька забрал. Говорит, в магазин сдаст, много денег хотел за него… У него ручка резная, с черепом… Я его уже два дня не видел. Пьёт…
- Дядя Толик, может вам сухарей отсыпать, вы, наверное, голодный? – Саша скинула рюкзак. – Вот и консерву с фрикадельками возьмите…
- Спасибо, Саша.… Спасибо… Может, с кавалером своим познакомишь?
- Это Антон.… А это дядя Толик. Мы друзья… Подземелья ему показываю…
Дядя Толик оценивающе оглядел меня с ног до головы:
- Ну, парень. И как тебе под землей?
- Просто ух! Мне нравится! Хоть и жутковато тут…
- А ты ему пещеру, где река течет, покажи. Там красиво.… Там эти… как их… сталактиты!..
- Покажу, покажу! Не сейчас только. Сегодня у нас другой маршрут.
Дядя Толик хрустел сухарями:
- А еще недавно тут милиция шастала. Что искали, пёс их знает….
- Дядя Толик, вы, если еще стоянку сатанистов найдете, громите всё там. Нечего им в подземельях обосновываться. Или нам говорите. Вы знаете как. Хорошо?
- Хорошо, Саша. Хорошо…
- Ну, ладно… Мы дальше полезли… Счастливо!
- Саша, а у твоего кавалера курёхи нет?
- Нет, он тоже не курит…
- Жалко…
Мы развернулись и полезли в пролом в стене. Кирпичная кладка кое-где пообваливалась, пол был завален мелкими обломками кирпича и цемента. Ход, по которому мы шли, вился вниз, всё круче и круче, постепенно сужаясь. Сначала мы шли в полный рост, потом согнувшись, а потом и вовсе гуськом. К чему было строить такой ход? Никаких кабелей или труб в нем не было? Я решил потом об этом спросить Сашу. Вскоре мы уперлись в стену. Вниз, под углом девяносто градусов, зияла дыра. Саша подняла камушек с пола и кинула вниз. Через несколько секунд мы услышали, как он упал.
- Ты по веревкам когда-нибудь лазил?
- Ну, в школе неплохо по канату поднимался, было дело.
- Короче, смотри сюда… - она наклонилась, светя в проём фонариком. – Видишь тот выступ? Спускаешься туда, там сбоку железные скобы. Правда, некоторые уже отвалились, так что ты давай поаккуратнее. Под землей, вообще, надо быть предельно осторожным.
- Саша, может ты первая снова. Мне страшно…
Мне действительно было страшно. И даже не было стыдно признаться в этом перед девчонкой. Она меня поняла. Зацепившись руками за край выступа, она медленно начала опускать свое гибкое тело вниз, забирая ногой влево, на выступ. “А она сильная,” – подумал я.
Саша уже спускалась. Я слышал, как она переставляла свои ноги с одной скобы на другую. Я лег на пол и посветил вниз. Увидел Сашу, ленту скоб, убегающую вниз, дальше луч фонаря рассеивался и не доставал до дна. Там было действительно глубоко. Я полез за ней. Было жутко страшно, я боялся сорваться. Ладони вспотели, хоть и пальцы оставались холодными. Медленно, одна за другой, я переставлял руки и ноги. Когда скобы внизу не было, а нога уходила в пустоту, у меня ёкало сердце, я протягивал ногу дальше, нащупывал носком ботинка следующую, и спускался. То и дело я смотрел вниз, надеясь увидеть пол, но видел лишь голову Саши далеко внизу. Шахта, в которой мы спускались, была очень глубокой, я даже не знал, что бывают такие глубокие шахты под Москвой. И, конечно же, не представлял, что бывают гораздо глубже. Потом Саша остановилась. Когда я дополз до неё, она сказала:
- А сейчас ПРЕДЕЛЬНО ОСТОРОЖНО лезь за мной.
И полезла внутрь стены. Я и не мог подумать, что дальше нужно будет опять лезть в какой-то штрек. Но это была металлическая труба. Я думал, что мы спускаемся до дна шахты. Но я ошибался. Глянув вниз, я так ничего и не рассмотрел. Тогда я полез за Сашей. Прошло уже больше часа, как мы спустились под землю. Отверстие трубы было небольшим, но достаточным, чтобы ползти и толкать перед собой рюкзак. Когда я залез в трубу, мои часы показывали 18.17. Когда мы вылезли из трубы, они показывали 18.32. Пятнадцать минут в трубе. Редкое испытание для тех, кто болеет клаустрофобией. Слава богу, что у меня с этим всё в порядке. Труба нас вывела в огромную пещеру-тоннель, заваленный камнями, щебнем и бревнами. Там был сквозняк.
- Тут когда-то хотели ветку метрополитена строить. Да что-то обломалось. Пошли.
И мы зашагали, внимательно глядя под ноги. Тут немудрено было шею поломать. Где-то в стороне я слышал писк. Повернув голову, я увидел остроносую морду, вставшую на задние лапы. Саша сунула руку в карман, и кинула в её сторону несколько сухарей. Тут же из мрака к этой крысе метнулось еще несколько серых стремительных тел. Послышался писк. Саша потянула меня за руку. Мы поскакали по обломкам. Я вспомнил книгу Волкова, которую читал в детстве – «Семь подземных королей», там парень с девчонкой тоже заблудились в подземелье из-за обвала. Жуть. И тут впереди показался самый ни на что есть настоящий обвал. Весь тоннель был завален битым камнем. Саша начала карабкаться по камням, до самого верха. Я за ней. У потолка было небольшое отверстие, мы влезли в него, и через минуту были уже по ту сторону завала. Над нами, немного сбоку, вдруг раздался шум электрички. Я задрал голову вверх. Мелкие камушки сыпались вниз.
- Мы как раз под Смоленской станцией. Но нам еще идти и идти. За мной.
Саша еще долго вела меня по каким-то тоннелям, мы спускались в какие-то штреки, ползли на животах в трубах, поднимались по скобам, опускались ярусом ниже по лестницам, шли через какие-то коммуникации, и вот, последний колодец, в глубине которого тоннель, пол которого застилали кабеля. В тоннеле слышались приглушенные девичьи голоса. “Наверное, уже пришли”- с облегчением подумал я. Саша открыла ключом железную дверь какой-то монтерской в стене, и мы оказались в уютной комнатушке, размером с обычную комнату. Пол в комнате почти весь был уложен матрасами, в углу на полу стояло два мигающих монитора, два системника, железный чайник с рядком железных кружек, стены были залеплены страницами из «Хакера» и плакатами рок-групп. У двери висел телефон-автомат. Как они его сюда притащили? В комнатушке сидели две девчонки. При нашем появлении, они развернулись:
- А!.. Бэтмэн и Робин! Ну, здрахуйте, здрахуйте!
- Привет! Познакомьтесь. Это Антон, это Таня, а это Оля.
- Привет!
- Привет!
Таня и Оля оказались практически идентичными на вид грязными панкухами, хотя разница в возрасте у них была около пяти лет. Одной было двадцать два, а другой семнадцать. Обе были коротко стрижены и крашены разными красками, и одеты примерно, как Саша: камуфляжные штаны, брезентовые куртки и всё в таком роде.
Мы стали распаковывать рюкзаки. На свет появился провиант и две двухлитровые бутылки с водой. Я же лежал на матрасе, вытянув ноги, и выжатый, как лимон. Оля, шелестела фольгой от шоколада:
- Антон, а ты везунчик. И во многом. Раньше, до тебя, Сашка с пацанами ни-ни…
- Да много ты знаешь… - пыталась заткнуть её Саша. Та продолжала:
- И сразу вот так, за здрасте к нам попал… Ты первый, кто был здесь не из нашего клана. Саша просто за тебя ручилась, понимаешь? Когда наверх вылезешь, своим друзьям много не болтай, понял?
- Оля, перестань… - Саша заметно злилась.
- Ну, а в остальном, добро пожаловать!
И она кинула кусочек шоколада в рот.
***
Девчонки хорошо шарили в компьютерах, в сетях и в электромонтажном деле. Я был просто в шоке. При помощи витой пары с «крокодильчиками» на концах они пользовались халявным интернетом и междугородней телефонной линией. Они знали, где шли толстые телефонные кабели, вскрывали монтажные трассы и подключались к чужим линиям. Один из их компьютеров постоянно висел в интернете, накручивая виртуальные деньги за просмотр баннеров. Другой использовался для сёрфинга по интернету и для связи через чат или «аську». Иногда девчонки играли по сети в разные игрушки. Но чаще всего лазили по подземельям, пытаясь найти что-нибудь интересное. Пока мы пили чай, они показывали мне фотоальбом. Фотографий, сделанных на поверхности, практически не было. Где-то были огромные проемы, гроты, в которых не видно конца, огромные странные грибы на берегу подземной реки.… Девчонки смеялись, вспоминая, как Таня их ела, в надежде на то, что её торкнет, как от псилоцибиновых грибов, но все обошлось только крутым расстройством желудка. Девчонки помимо подземелий, торчали еще по всяким легким наркотикам. Оле больше нравился гашиш, а Тане грибы. Саша же была равнодушна ко всем этим искусственным стимуляторам. На одном из снимков я заметил на шапке у Саши какое-то лохматое существо, величиной с хомяка. Удивился:
- Что это?
- О! Это моя любимая! Я и хохрик. Это хохрик… - пыталась объяснить мне Саша. – Ты веришь в мистику? Под землей свой мир, со своими обитателями. Мы их не видим, но не значит, что их нет. Мы их называем хохрики, да все по-разному.… Так их не увидишь, а вот на снимках кое-где они есть. Смотри!…
И она по быстрому пролистала вперед листы со снимками и показала мне фотографию, где стояла она и Таня у кирпичной стены.
- Смотри внимательней! Видишь?
Я вгляделся лучше. На стене, непонятным образом, в ряд сидело несколько мохнатых существ. С виду они были похожи на какой-то дефект на пленке, но были типичны и схожи между собой. У одного, как мне показалось, я разглядел даже бусинки глаз. Мне стало жутковато. Я даже подумал, что лучше бы и не видел фоток этих хохриков, или как их там…. Эти твари живут в подземельях?.. Кошмар…
- Да, вижу… Ужас.
- Не говори так. Ведь они слышат всё. Знаешь, из всего, что есть под землей, на хохриков мы просто не обращаем внимания, Даже, я не ошибусь, если скажу, что мы к ним неравнодушны. Милые создания. Есть вещи гораздо неприятнее их, - сказала Таня, и начала рассказывать историю о крысах величиной с дворнягу.
- Ладно, Танька, ты это брось. Эту михайловскую байку он уже знает, - Саша остановила её. Та удрученно замолчала. Саша продолжила:
- А вот что есть, так это глюки. Иногда рожи на стенах смеются, иногда вдалеке увидишь свет от фонаря, и думаешь, какой идиот так глубоко забрался, подходишь, а свет гаснет. Много всего. Когда устаешь, кажется, что, как будто мотыльки вокруг луча фонарика кружатся. Или звуковые галлюцинации. Вот Олю постоянно кто-то зовет, а мне, всё время, чьи шаги за спиной кажутся. Главное, - не паниковать, тогда всё в порядке будет! Подземелья не любят трусов.
- А еще есть такие места, где чувствуешь приливы энергии, - добавила Таня.
- Да, есть такое. Еще говорят, что есть такие места под землей, где время искривляется. Один пацан залез на день, а когда вылез, оказалось, что год прошел. Вот тебе и полет навигатора.… Да всякое бывает!!! У меня, правда, такого не случилось, да и кому это нужно? Пусть идет всё своим чередом.… Хотя, Танька, прикинь, вылазишь ты завтра на поверхность, а там Москва образца скажем две тысячи тридцатого года. Круто, да?!
И они начали травить свои диггерские байки. Было жутко интресно, мы пили чай с шоколадом, смеялись, и я потихоньку начинал понимать этих странных девчонок, которые вместо того, чтобы гулять с парнями по аллеям и есть мороженое, устраивали цветные помойки на головах, занимались компьютерами и лезли в грязные катакомбы под городом. Их клан состоял из шести человек, включая Сашу. Одна из них сейчас была у бабушки в Чебоксарах, двое других где-то лазили. С одной из них у Саши были более чем просто теплые отношения. Вы понимаете, что я имею в виду?
Их штаб-квартира мне нравилась особенно. За разговорами прошло еще несколько часов. Мне ни с кем не было так легко и хорошо, как с этими девчонками. Жутко хотелось спать. Последний раз, когда я взглянул на часы, они показывали 01.34. Потом я уснул.
***
Прошло пару недель. Мы с Сашей были неразлучны. Как-то раз я попытался ей объяснить, что она значит для меня, и почему я до сих пор не с ней. Она посмеялась, но к этому разговору мы больше не возвращались. Я уже не представлял жизни без неё. Но понимал, что лучше для нас (и для неё особенно) оставаться друзьями. Однажды мы с ней спустились почти до восьмого яруса катакомб, Саша сказала, что сама была тут всего пару раз. Воды там было почти по пояс. Это было опасно. Грунтовые воды из-за надломов почвы могли дать неожиданный паводок. Более трех дней мы были с ней под землей, спали в одном спальнике, ели и думали вместе. Ы её лице я нашел сестру, о которой мечтал когда-то. Я уже просто фанател от этих подземелий, и жутко был благодарен Саше, за то, что она открыла для меня этот обалденный потрясающий мир. Когда мы вылезли на поверхность, шел дождь. Грязные и вымокшие, мы ехали в метро и ловили косые взгляды. Я вспомнил, как я смотрел на Сашу в первый раз.… У Саши дома я помылся и завалился на диван. Щелкнул пультом от огромного телевизора, а Саша ушла в ванну. Пока она была там, я неожиданно для себя, заснул. Так же для себя я неожиданно проснулся. От её поцелуев. Она была в коротком халатике и настойчиво изучала жаркими губами каждый сантиметр моей шеи.… Это было похоже на.… Это было просто улётно! Я не мог сопротивляться. И это было так неожиданно.… Через мгновение я уже сжимал её в объятиях, впившись в её губы. Воздержание превратило меня в зверя. Она была не хуже. Её горячий язык проникал глубоко в мой рот, а руки оплетали мое тело. Через несколько минут мы уже бурно занимались любовью. Даже в самых сладких снах я не мог себе такого представить. Но изнутри меня грызло одно нехорошее чувство.
Я любил её, я знал это точно. Через полчаса мы уже спали, как два зверька, прижавшись друг к другу.
***
…Когда я позвонил ей на следующий день, трубку долго никто не брал. Сотовый телефон Саши тоже молчал. Я не понимал в чём дело. Она сказала, что будет ждать моего звонка. Потом зареванная мама взяла трубку, и сообщила мне, сквозь слёзы, что вчера вечером за ней зашла её старая подруга, и они вместе пошли гулять. В квартале отсюда Сашу сбила машина. Похороны завтра. Я не верил собственным ушам. Стоял, как оглушенный. Грудь как будто сдавили огромными тисками, из глаз потекли слезы, как из полуприкрытого крана. Это я был во всем виноват. Мне не надо было… не надо было….
… На похороны я не пошел, вместе с Никитой напился с горя в кабаке, и какая-то шпана в подворотне нас здорово поколотила.
***
Было лето, и все мои знакомые друзья пропадали за городом на реке, а я, терзаемый неведомыми предчувствиями, ездил в метро, рассматривая люки и двери в переходах со станции на станцию, заглядывал в жерло, откуда появлялись металлические тела подземных электричек, что-то искал.… Может, там бродил призрак Саши? Так и продолжалось почти всё лето, пока не наступил август. С утра в моей сонной квартире раздался звонок, я встал и с полузакрытыми глазами добрел до телефона.
- Алло…
- Здорово, чувак! Как дела? У меня для тебя офигенные новости!!!
У меня ёкнуло сердце. Неужели он что-то раскопал? Никита знал о моем увлечении, и я почему-то подумал, что он сейчас меня чем-то удивит. Тем не менее, я сказал равнодушным тоном:
- Слушай, а раньше ты не мог позвонить? Я еще спал…
- Антоха, слушай сюда! Позавчера я на Арбате скорефанился с одним чуваком, погоняло у него Грибник, сечешь? Ну, там пиво пили с общими знакомыми, на гитаре играли, а потом он меня грибами угостил. Это было вообще!… Ты жрал грибы? Не какие-нибудь сраные мухоморы, хотя от них тоже впирает…. нет… ты хавал псилоцибы? Бля, весь вечер летал, и потом еще полдня флэбэками харило... Супер!… Короче, тема такая: я позвонил ему, и мы договорились в эти выходные двинуть за грибами, за город. Поедешь с нами? Давай! Я всё равно знаю, что ты свободен в эти выходные. А потом закинемся вместе и в какой-нибудь клуб двинем на рейв, а? Как тебе мой план?
- Да я еще не проснулся-то толком.… Ну, план ничего, вроде.… Давай. А что, когда едем?
- Едем в субботу с утра, ну, еще созвонимся, еще пару дней есть.
- О’кей, давай звони, я буду ждать.
И я положил трубку. Опыт потребления галлюциногенных грибов у меня отсутствовал, всё, что я знал об этом, были краткие экскурсы с high.ru и романы Кастанеды. Но, как человеку отчаянному, хотелось всё испытать на своей шкуре. До субботы я сидел дома, исследуя дебри интернета, побывал на пару десятков сайтах о грибах, и к концу недели я был уже теоретически сильно подкован. Если в лесу я бы и встретил Psilocybe semilanceata, то уж всяко смог бы отличить его от бледной поганки. В моей компьютере была целая папка из сети с картинками этих чудесных грибов и целая куча текстовых файлов, от поиска и употребления вплоть до древних шаманских культов, основанных на поедании «волшебных» псилоцибов. В интернете про грибы, как оказалось, можно было найти почти всё. Что я и сделал. Теперь я был уверен, что не ударю в грязь лицом перед хваленым Грибником.
В пятницу вечером я созвонился с Никитой, и мы договорились встретиться на площади трех вокзалов у входа в метро. В субботу я собрал рюкзак (термос со сладким чаем, бутерброды с ветчиной, шоколад), где помимо еды был еще теплый свитер, мазь от комаров, складной нож и пару компашек для плейера. Утро оказалось теплым, хоть и небо было затянуто дымчатой пеленой облаков, а день и вовсе сулил жару и дождь. Я пожалел, что взял с собой свитер, неохота было таскать с собой лишнее. В восемь утра я встретил Никиту у входа в метро. Он стоял в куртке защитного цвета, старых «Ливайсах» и кедах. На голове у него, несмотря на теплую погоду, была надета шапка, “Burton”,если я не ошибаюсь. В зубах дымилась сигарета. Никита - это отдельный разговор. Я знаю этого кадра уже сто тысяч лет, а иногда мне кажется, что и того больше. В пятилетнем возрасте родители привезли Никиту из Саратова в Москву, где мы и начали ходить вместе в детский сад. Вместе пошли в школу, сидели за одной партой, вместе ухлестывали за девчонками (надо признаться, что у Никиты всегда поклонниц было гораздо больше, чем у меня), вместе проткнули себе уши, и вместе стали слушать панк-рок, и отращивать волосы, вместе впервые напились пива, вместе в первый раз в жизни накурились анаши, и вместе лишились невинности с проституткой по вызову после выпускного бала. Как видите, нас связывало очень много. Еще сюда можно было приплюсовать общие интересы, такие как музыка, книги, эксперементально-легкие наркотики и компьютеры. У Никиты в жизненно важных приоритетах значились еще и девки, а у меня были подземные катакомбы. Почему у меня не было девок – отдельный разговор. Хотя, они были, но всё же.… Об этом позже.
Мы не успели и выкурить по полсигареты, как подошел Грибник с какой девушкой. Её звали Валей, и навскидку её можно было дать не больше восемнадцати. Её отличала блеклая невыразительная внешность, коса и прыщавые щеки. Сам же Грибник оказался щуплым ботаником в очках с ярко-рыжими вихрами. За плечами у него висел огромный рюкзак, такой большой, что было даже немного странно, как он еще не сломал такого чахлика. Тем не менее, когда он подошёл, он крепко сжал мою руку (слабаки всегда стараются покрепче сдавить тебе руку, мол, видишь, какой я крутой) и представился:
- Саша.
- Антоха.
Минут пятнадцать мы прождали электричку в зале ожидания Ленинградского вокзала и еще полтора часа ехали, разумеется, в сторону Питера. По дороге Грибник пытался провести небольшой экскурс в предмет. Как оказалось, знал он не намного больше моего, однако, у него была почти пятилетняя практика сбора грибов, а у меня голая теория. Рассказывал он больше для Никиты и Вали потому, что все, что он говорил, я знал и без него, а вот мой друг вряд ли бы смог отличить псилоцибиновый гриб от обычной поганки, да и Валя тоже. Когда до точки прибытия оставалось не больше десяти минут, Грибник строго-настрого запретил ездить собирать грибы в это место с кем-то еще:
- Сами ездите, пожалуйста, но водить сюда больше никого не надо, я вас прошу. Грибных мест осталось тут, раз-два и обчелся. Видите, в какую даль приходится ездить? А раньше за МКДом грибы собирали.… Так что – молчок.
Когда мы вышли на станции, тучи на небе рассеялись, а солнце уже начало припекать, но совсем несильно, а так, по-августовски. Минут двадцать мы молча шли за Грибником до кромки леса, видневшегося вдали, а когда пришли, разбились на парочки и разбрелись.
Псилоцибы грибы хитрые, просто так, от нечего делать, их не обнаружить. Насколько мне было известно, больше всего этот вид грибов любил прятаться в зарослях обычной травы среди многолетних кочках, на опушках редких лесков и приболоченных полян. Это место, куда нас привел Грибник, было именно таким. За опушкой виднелся заброшенный, заросший кустарником и травой, луг, Грибник с Валей пошли туда. Я с Никитой пошел в другую сторону. Чтобы найти грибы приходилось лазить по кочкам, согнувшись в три погибели, раздвигать траву руками, перебирать руками кучу всяких ненужных поганок. Никита сначала дико беспокоился, как бы не набрать ядовитых грибов, но потом, когда я ему сказал, что в полях ядовитых аналогов псилоцибиновых грибов нет, он успокоился. Мы быстро научились отличать нужные psilocybe semilanceata от других поганок. Я помнил, что основной отличительной чертой волшебных машрумов является остроконечная пипочка на шляпке, откуда он и приобрел такое название. Если я не ошибался, и память мне не изменяла, то psilocybe означал по-гречески "лысая голова", а semilanceata состоял из двух латинских корней semi- (полу-) и lancea (копье). Пока мы рылись в зарослях травы, я рассказывал Никите всё, о чём я только помнил из того, что я читал о грибах. И грибы не заставили себя долго искать. Грибник действительно хорошо знал свое дело, не зря у него было такое погоняло. Место оказалось действительно грибным. И даже очень. После безрезультатных пятнадцати минут поиска мы вдруг наткнулись, как будто на целую плантацию. И с горящими глазами мы начали их срезать и кидать в пакеты. Псилоцибы были от пяти до двенадцати сантиметров, с тонкими извивающимися кокетливыми ножками, с пикантной пипочкой на шляпке. Края шляпки неизменно были загнуты внутрь, а цвет варьировался от светло-песочного до темно-коричневого, отчего так, я не знал, может на это влияла концентрация психоактивных веществ в самом грибе, а может состав почвы. Но это было не так уж и важно. На ощупь гриб напоминал человеческую плоть: ухо или нос, он был таким же упругим и эластичным.
За два часа мы набрали почти полные рюкзаки, и довольные, завалились в траву. Я достал плитку шоколада, бутерброды и термос, а Никита вытащил из своего ранца порезанные ломтики булки, упаковку плавленого сыра и печенье. Вольготно развалившись, мы с удовольствием пили сладкий чай с печеньем и бутербродами. На опушке куковала кукушка, а в воздухе витал тяжелый запах перегноя и трав. После трапезы я достал плейер, воткнул наушники и нажал play. В голове запрыгали наэлектризованные фанки Red Hot Chili Peppers. Никита дошел до опушки и начал громко свистеть. Вскоре вдалеке показались две фигурки с рюкзаками. Этo были Грибник с Валей. Я угостил их чаем и остатками шоколада.
Часов в двенадцать мы уже были на станции. На ней, кроме нас, никого не было. Длинные тени от телеграфных столбов падали на платформу. Мы спрятались от солнца за облезлой кирпичной стеной, и стали ждать электричку. Она должна была прийти только минут через двадцать.
***
Вот так вот я и стал нейронавтом (ха, так называют себя продвинутые грибники, изучающие с помощью грибов свой внутренний микрокосмос), и на время забыл о своей прежней страсти. Катакомбы отошли куда-то на задний план. Сказать, что грибы изменили мою жизнь – ничего не сказать. И правда, человек, хоть раз отведавший грибов, так и навсегда останется человеком, отведавшим грибов. Факт. Первое свое нейропутешествие я совершил под пристальным оком Никиты, первый раз, да, наверное, и не только, всегда нужен человек, который присматривал бы за тобой, мало ли куда тебя могут вывести химические соединения псилоцибина и псилоцина. Для себя мы твердо усвоили несколько правил и практически всегда старались их исполнять. Мы никогда не ели грибы в плохом или унылом настроении, ведь грибы увеличивают все эмоции, будь то положительные или отрицательные. Всегда закидывались в знакомой и уютной атмосфере, дома или в гостях друг у друга. Под конец августа мы стали ходить в клубы под грибами. Это было вообще чудесно. Оптические и акустические искажения будоражили, вещи оживали, неоновые лучи в клетках стробоскопов наполнялись каким-то объемным смыслом, а звуки обретали неиспытанный до этого колорит и полноту. В какой-то момент ты начинал понимать, насколько ты близок к Абсолюту, некое околорелигиозное осознание, захватывающие дух, вот ты здесь, и не можешь быть нигде в другом месте, и одновременно ты осознаешь трехмерность твоего видения этого мира; звуки, рельефы окружающей действительности настолько полны, что ты вдруг видишь, насколько обделенным может быть человек, когда не видит всего этого, тебе хочется вдруг расплакаться от счастья и от любви ко всему миру, ты, как Христос под грибами, призываешь любить друг друга, или просто тихо сидишь в чил-ауте, и пропитываешься насквозь энергией света и звука.
Никита любил накормить грибами какую-нибудь знакомую девушку и часами заниматься с ней любовью. Я же не мог себе этого позволить. Долгие сексуальные воздержания дарили мне такие божественные трипы, что мне мог бы позавидовать бы сам дон Хуан. Никита меня не понимал, он считал, что заниматься сексом под грибами велел сам Господь. Я же не рисковал. У меня были свои тайны, даже от Никиты. Тайна, которую я несу через всю свою жизнь, даже не до конца в нее веря, но, зная, что её не может быть.
Это случилось, когда мне было еще девять лет. Хмельной папаша потерял меня в «ГУМе». Отлично помню тот день. Меня подобрали цыгане, грязные и шумные женщины, с чумазыми детьми, и повели вверх по улице. Помню запыхавшегося папашу, вырвавшего меня из лап старой цыганки. Помню ругань и маты. Помню ПРОКЛЯТИЯ… Отец, спустя много лет, не говорил об этом. Лет в двенадцать я заикнулся об этом, он был удивлен, что я помнил об этом, но сделал вид, что ничего не произошло, и перевел разговор на другую тему. И лишь несколько лет назад, после того, как погибла моя подружка из класса под колесами машины, он сел рядом со мной, и впервые стал разговаривать о том случае. Оказывается, я был проклят. Цыганка, ругавшаяся тогда с отцом, прокляла меня. Что-то типа венца безбрачия, или что-то в таком духе, я особо не разбираюсь во всем этом. Отец сказал, что цыганка сулила смерть каждой, кто захочет быть со мной. На фоне смерти моей подружки, это звучало зловеще. Всю ночь я не спал, а на следующий день побежал в газетный киоск и купил газету-объявление. Полмесяца мотался по всем этим знахаркам-ведуньям-экстрасенсам, всякого насмотрелся. Несведущие аферисты, сведущие бабки и многие, кого я видел, не могли мне помочь. Проклятие той колдуньи-цыганки было сильнее, и я так и оставался с этим грузом на душе.
Тогда я просто решил, что не стоит заводить с девушками никаких отношений, но это было сложновато. Мой друг Никита, любимец девчонок, постоянно пытался меня с кем-то свести, я же, помня о своем бремени, решительно отказывался от всех его заманчивых предложений. Но, однажды, я не смог устоять. Она училась в соседней школе и была на год меня младше. Ёе звали Таня. Мне тогда было шестнадцать. После нашего первого поцелуя, на следующий день, она выпала из окна. Подробностей никто не знал, говорили, что она просто мыла окна… Месяц я ходил, как в воду опущенный. Мучался, и часами сидел на могиле у Тани.
Потом года полтора я держался молодцом, ни с кем не встречался, с девушками был холоден, а то и груб, и всё для того, чтоб ни одна из них даже подумать не могла, что со мной у нее что-то может выйти. А потом сам влюбился, крепился изо всех и не подавал виду. Она училась со мной в университете, звали её Настя. Я полагал, что оптимальным вариантом для меня будет безответная светлая любовь, почитывал Пушкина.… Откуда она узнала обо мне и моих чувствах, для меня до сих пор остается загадкой. Она первая сделала шаг навстречу. Я не в силах был ей отказать. Это была страсть, мы были неразлучны. Я думал, что если не буду отпускать её от себя ни на шаг, то всё будет в порядке, я преодолею сам свое проклятие. Две с половиной недели безграничного счастья прервал её острый сердечный приступ. Я не знал, что у нее был врожденный порок сердца. Судьба опять сыграла со мной злую шутку. Настя была третьей в черном списке. Затяжная депрессия с алкоголем окончилась тем, что я набрал ванну и располосовал себе руки бритвой. Но, как вы понимаете, раз вы читаете эти строки, меня, разумеется, спасли. К счастью. Или к несчастью.… Этого никто не знает. Четвертой в этом списке была Саша.
II.
Прошла неделя, а я до сих пор не могла поверить, что Саши больше нет рядом со мной. Я помнила её холодеющие руки, вопли прохожих, саму Сашу, залитую кровью, с бусинками слёз в уголках глаз.… Помню, как она вздохнула последний раз… Я днями валялась на диване, раздавленная этим горем, поглощенная вселенской апатией, разглядывала наши фотографии, слушала Radiohead. Сил ехать еще раз на кладбище у меня не было… Мне дико её не хватало, её ласковых губ, нежных рук…
У меня до сих пор лежал её рюкзак с вещами и ноутбуком. Надо было вернуть его маме. Я позвонила. Трубку взяли со второго раза.
- Алла Анатольевна, здравствуйте…
- Здравствуй, Женя, здравствуй… Что не заходишь? Послезавтра мы девять дней справлять будем, ты приходи обязательно…
- Приду, Алла Анатольевна, обязательно приду.… Тем более, тут же у меня Сашины вещи… Рюкзак с ноутбуком, ну и по мелочам…
Мягкий голос Аллы Анатольевны вдруг приобрел твердые нотки:
- Ты это брось!.. Ты же тоже с компьютерами дружишь? Оставь его себе. Я знаю, моя Саша его тебе бы и оставила… Саша тебя любила… Вы же так дружили… Она у меня была такая добрая…
- Нет, нет, Алла Анатольевна… Я… не могу.… Это слишком дорогой подарок…
- Женя.… Возьми его, не обижай меня и Сашину память.… Пожалуйста.… И приходи послезавтра. Хорошо? Прямо с утра, часиков в десять…
- Хорошо, Алла Анатольевна, я приду. До свидания.
- До свидания, Женя…
Я положила трубку. Внезапно я вдруг стала обладательницей офигенно навороченного ноутбука. Я всегда завидовала Саше светлой завистью, когда видела этот маленький компьютер, но никогда и подумать не могла, что он мне достанется, тем более такой ценой. Я еле сдерживала свои слёзы. Потом подошла к рюкзаку, достала ноутбук, откинула его крышку. Он бодро пикнул и стал загружаться. В своем компьютере Саша хранила много всего, я знала это. Там было много разных фотографий и картинок, много музыки, много полезной информации. Еще там была папка с её стихами, но особую ценность для меня представлял её дневник. Найдя нужную папку, я обнаружила в ней один-единственный текстовой файл. Diary. Щелкнув по нему, я принялась читать. Саша описывала свои погружения, свои подземные находки, свои открытия и размышления. Там было и про меня тоже… Она любила меня, пока не появился этот недоделок.… И он еще не хотел делать шаг первым… Я читала всё это, и это меня злило.… Именно в эту пору Саша начала отдаляться от меня. Из-за него. Неужели она в него влюбилась? Через пару страниц Саша написала, что уже любит его. Я открыла папку с фотографиями, и принялась искать его фотографии. Что он за птица такая, что ему удалось так быстро влюбить в себя мою крошку? Найдя папку с его фотографиями, я удивилась. Ну, ровным счетом ничего особенного. Я злилась. А когда я дошла до места, где Саша описывала причины, которые предъявил её Антон, по которым они не могут быть вместе, то я просто была парализована. Он сказал, что ОНА УМРЁТ, если будет с ним.…Какое-то проклятие… Бред! И после того, как они занимались любовью, в тот же вечер её сбила машина.… И тут до меня начало доходить… Грязный ублюдок… Саше надо было подальше держаться от этого урода.… Из-за него она погибла… Он знал всё это, но всё равно не удержался… Я сходила с ума от злости и ревности… Он во всем виноват, он украл, он убил мою Сашу…
Я упала на пол и разрыдалась.
Я ДОЛЖНА НАЙТИ ЭТУ МРАЗЬ И УНИЧТОЖИТЬ. Господи, Саша, я обещаю тебе, я сделаю это… Я сделаю это…
***
Вся проблема заключалась в том, что я не знала даже, как у него фамилия, и как его зовут. Потом я вспомнила, что Саша частенько выходила на связь от Антона. Порывшись в своем собственном компьютере, я нашла старо-древние куки-файлы. Долго в них рылась и, наконец, нашла. Список IP-адресов. Один из них был айпишник Антона. Операция по вычислению его айпишника не составила особого труда. Я прекрасно помнила, с кем я общалась и когда. Элементарной прогой я вычислила его телефон и номер «аськи», а через интернет по телефону узнала домашний адрес. Осталось придумать план, как угробить эту тварь. Злоба закипала внутри меня, но я старалась держать себя в руках. Трезвый расчетливый ум – это всё, что мне сейчас было нужно. Еще он знаком с Таней и Олей, эти две кибернетические дуры только и пищали о том, какой он клёвый. Это сыграет мне на руку.
Пару дней я ездила к нему в Измайловский парк, и кружила вокруг его дома. Поднималась к нему на этаж. Железная дверь, обитая деревом, звонок, сделанный из компьютерной мышки Genius. Оригинально, хотя я где-то это уже видела... В голову, как назло, ничего не лезло. А мне нужен был план. Так, в условиях наземной реальности, я против парня мало что могла сделать, я это прекрасно понимала. А вот под землей... Под землей я могу сделать с ним всё, что захочу. Бахнуть кирпичом по голове, столкнуть в заброшенную шахту, закрыть в каком-нибудь теплоузле, чтоб он сдох там от голода.… Сколько вариантов!!! Мне нужна была его смерть. Я должна была отплатить этому ублюдку, за то, что он разлучил нас с Сашей.
***
В середине июня я вдруг узнала, что мы едем на море. Родители решили вдруг устроить мне сюрприз. Я была не готова к отпору, и когда летела в самолете к палящим лучам и желтому песку, думала о Саше. Как ты сможешь мне простить такую медлительность… Ночью мне снились московские подземелья.… Почти все лето я прослонялась по сочинским пляжам, три раза облезла, и, в конце концов, отлично загорела. Постоянно держала связь с Олей и Таней через Интернет, спрашивала, как они там, и не появлялся ли у них в норе Антон. Они всегда отвечали, что дела у них идут чудесно, и что Антона они не видели, к их великому сожалению, но постоянно с ним болтают по «аське» и по телефону иногда. Оля даже сказала, что он мог бы занять почетное место в нашем клане. Вот уж дудки!
Мой номер в гостинице каждый вечер принимал меня в свои просторные прокондиционированные объятия, уставшая за день я валялась на широкой кровати, читала Сашин дневник, и смотрела фотографии. Ах, если бы я могла всё исправить еще тогда.… Если бы я только знала.… Но было поздно. Так незаметно протянулось два месяца. И пора было возвращаться в столицу. Я была рада только за родителей, у которых начался новый виток их отношений, сама же сокрушалась о потерянном времени. Что ж, потеря времени не значила отказ от своих планов.
По приезду в Москву, я сходила к Саше, принесла ей букетик нераспустившихся роз, она их так любила.… Теперь осталось исполнить свой долг перед Саше, уничтожить этого Антона. Что мне следует сделать? За лето я похорошела, привыкла к хорошей женственной одежде, и вообще выглядела на отлично. Я подошла к зеркалу. Отросшие, почти до каре, волосы, чувственный рот, большие глаза, отличная фигура, ну, что еще нужно? Думаю, он бы на меня клюнул.… Тем более, Саша сказала, что он просто был без ума от подземелий, так что после притирки друг к другу можно будет его вести в подземелья. Там он должен был принять свою смерть.
Я долго решалась, прежде чем набрать его номер. После непродолжительных гудков трубку взяли, и я услышала мужской голос:
- Да. Я слушаю…
- Алло, здравствуйте.… А Антона можно к телефону?
- Его сейчас нет, он в лес за грибами уехал. Что ему передать?
- Ммм…. Передайте ему, что ему звонила Женя, подруга Тани и Оли, он знает.… А когда он приедет, вы не знаете?
- Ну, должен уже, наверное, приехать… Обычно в это время он уже приезжает. Перезвоните попозже.
- Хорошо.… До свидания…
- До свидания.
В трубке послышались короткие гудки. Хм, надо же.… За грибами уехал. Он тот еще кадр. А я уже сто лет в лесу не была. Да и что там делать? Комаров кормить? Когда я перезвонила ему через пару часов, он сам взял трубку.
- Алло…
- Антон?
- Да, я слушаю…
- Это Женя, мы не знакомы, но Саша наверняка тебе рассказывала обо мне…
- Ничего она о тебе не рассказывала. А вот Оля и Таня иногда что-то говорили. Блин, ты извини, я сильно устал, но я на самом деле рад тебя слышать. Серьезно. Здорово, что ты позвонила…
- Я разговаривала с девчонками. Они по тебе соскучились. Привет передавали. Не хочешь их увидеть?
Я слышала, как он просто загорелся.
- Конечно, хочу! А то я с ними только по телефону или в чате общаюсь. К вам в нору они меня больше не звали. А навязываться как-то неудобно…
- Отлично. Я рада, что ты до их пор их помнишь.… Знаешь, я знала Сашу достаточно хорошо, и я уверена, что Саша на небесах видит всех нас, и хочет, чтоб мы не теряли друг друга.
В трубке я слышала молчание, и понимала, что мои слова ему совсем небезразличны. Она тоже для него что-то значила.
- Я бы хотел с тобой увидиться. Давай встретимся прямо сейчас.
- Знаешь, Антон, прямо сейчас я не могу. Я уже в полной амуниции, собираюсь спускаться к девчонкам…
- У тебя есть свободный час? Давай спустимся вместе! Ты же не против?..
В его тоне слышались заискивающе-просящие нотки. Этот придурок купился! Всё шло как можно лучше. Мальчик, я заведу тебя туда, откуда ты никогда не выберешься…. НИКОГДА…
- Ну, я не знаю… Ты же устал и всё такое…
- Да нет же!!!
- Сколько тебе времени понадобится, чтобы в полном снаряжении быть на Смоленской станции?
- Сорок минут.
- О’кей, договорились. Я буду ждать.
- До встречи.
Собрать рюкзак не составило труда. Я раскрыла свой шкаф, и из угла достала мешок, в котором хранила свои «подземные» шмотки, переоделась и подошла к зеркалу. Вот это метаморфоза! Из хорошенькой девочки в платьице я превратилась в чувиху в грязных штанах, куртке и шапке. Немного подумав, я заплела себе косички, как это всегда делала Саша. Вуаля! Я готова.
… Его я узнала издалека. Я уже видела его фотографии, но в жизни почему-то, он оказался немножко другим. Может оттого, что прошло лето? Высокий, сероглазый, с забавными кольцами светлых кудряшек, выбивающихся из под шапки, в берцах и в военных штанах, которые были один в один похожи на штаны Саши. За плечами у него был рюкзак. Симпатяга. Я подошла к нему. Он тоже понял, что я это я.
- Привет.
- Здорово.
- Вот ты какая…
- Какая? – я пыталась кокетничать.
- Ну… похожа на Сашу… чем-то.… Какой план?
- План, короче, такой. Сейчас, как пройдет электричка, спрыгиваем у конца платформы, и бежим в тоннель. Там мы сныкаемся, я знаю где, потому, что за нами менты погонятся, это всяко, но далеко они не побегут, а вызовут специальный наряд. Пока они его будут дожидаться, мы уйдем уже далеко. Главное, слушай меня во всем, и делай всё, что я скажу, ты понял?
- Понял.
- Ну, тогда пошли.
И мы подошли к краю платформы. В углу хищно торчала камера видеонаблюдения. Антон, похоже, действительно был рад встрече, он улыбался, что-то насвистывал, надувал большие пузыри жевательной резинки. Подъехала электричка, народ шумной толпой утрамбовался вовнутрь, механический голос произнес извечное: «Осторожно, двери закрываются» и она исчезла, так же быстро, как она и появилась.
- Пора.
И я спрыгнула с платформы, за мной Антон и мы побежали в темноту. Я отлично знала здесь все эти ходы и закутки, поэтому и не боялась. Было лишь сладкое предчувсвие скорой мести. Сзади послышались свистки и топот ног. Но это уже было за поворотом. Я повернула в коридор, освещая всё карманным фонариком, и мы побежали, потом метров через двадцать свернули в небольшой закуток. Я неторопясь откинула люк и знаком показала Антону, мол, спускайся. Тот кивнул и полез вниз. Я слышал, как он щелкнул своим фонариком. Топот ног усилился, луч фонаря скользнул по коридору, я видела его из своего закутка, и преследователи побежали дальше. Я ухмыльнулась про себя, и полезла вслед за Антоном. В голове у меня зрел лучший план, который мне приходил за всё это время. Я вела его самыми тайными ходами в самую глушь катакомб. Он даже не подозревал ни о чём, по крайней мере, он ничего не спрашивал. Железные проржавленные конструкции сменили камни и битый кирпич, мы были уже глубоко, и уже почти у цели. Я вела его к колодцу, в котором сама однажды чуть не осталась, и если бы не Саша, то никогда бы оттуда бы не смогла выбраться самостоятельно. Колодец был неглубоким (не больше пятнадцати метров) и узким, вдоль его стенки были железные скобы, но из-за постоянных паводков в межсезонье, которые наполняли колодец где-то до половины, скобы подвергались сильной коррозии и гнили. Скобы шли лишь до середины колодца, а снизу они просто-напросто отвалились. Колодец был проходной, и кроме маленькой сливной трубы из него больше ничего не выходило. Я отлично помнила это.
…Дорога до колодца заняла около полутора часов. Я уже видела, что Антон заподозрил что-то неладное, но он молчал. Я молчала тоже. Когда он полез вниз в колодец, я полезла сразу за ним. Он аккуратно переставлял ноги со скобы на скобу, и когда его нога в следующий раз наткнулась на пустоту, он удивленно поднял голову:
- Жень, а дальше лестницы нет…
В ответ на это я с силой ударила его ботинком в удивленное лицо, его пальцы разжались, и он полетел вниз. Я слышала, как он глухо стукнулся об бетон, и лампочка на его налобнике погасла. В тишине я полезла наверх. В ушах всё еще стоял этот мерзкий звук, как он стукнулся. Наверное, он умер, разбил себе голову.… А если не умер, так умрет от голода, а там его крысы и погложут.… Так ему и надо, подонку! Мысль о том, что он не умер, меня немного взволновала. А если он орать вздумает? Потом успокоилась. Мы были на пятом уровне катакомб, и здесь практически никогда никого не было. Только крысы, да и то, не всегда. Пускай хоть голос себе сорвет. А я умываю руки.
Вылазить на поверхность, как и спускаться, занятие крайне утомительное, особенно, когда делаешь это без передышки. На втором ярусе я присела на насыпь из мелкого камня. Со свода капала вода, и эхо разносило этот звук по всей пещере. Я достала из рюкзака полбатона и солдатскую фляжку с молоком, и с аппетитом начала есть. Знаете, после убийств разыгрывается зверский аппетит. Просто ужасный.
Вдруг своей задницей я почувствовала легкую вибрацию. Под землей иногда бывают сейсмические сдвиги, и бывают иногда легкие подрагивания поверхности в катакомбах. Я уже достаточно много раз с этим сталкивалась, поэтому не испугалась, а привстала, и прислушалась. Внезапный толчок сбил меня с ног, с потолка полилась вода с камнями. Камнем сверху был разбит фонарь у меня на шапке, на лицо посыпалась щебенка с песком. Я с трудом откатилась назад. Трясло жутко, я слышала, как падают камни и бьются об землю. Несколько ощутимых ударов я почувствовала спиной. Этот кошмар длился около минуты. В кромешной темноте я достала из мокрого рюкзака, наполовину заваленного камнями и песком, маленький карманный фонарик, и при его скудном свете изучила пещеру. Выход был завален камнями и фрагментами почвы. Надо было поворачивать назад, благо в подземельях столько вариаций переходов, выходов и входов. Надо было выбираться. Неизвестно на сколько хватит батарейки в запасном фонарике, но до этого нужно было добраться на поверхность. Мне стало страшно, когда я подумала о том, что будет, если я останусь без света. Я двинулась в путь.
III.
Когда я очнулся, я оказался в полной темноте. Сначала я ничего не понял, но потом до меня начало доходить, что произошло. Жутко ныла спина и голова. Я потрогал затылок, нащупал огромную шишку. При падении сверху я, видимо, ударился головой и потерял сознание. Руками обшарил влажный пол, чтобы понять, где я нахожусь. Потом встал, вытянул руки в разные стороны и кончиками пальцев уперся в шершавые прохладные стенки. Нужен был свет, надо было как-то выбираться отсюда. Судя по времени падения, и серьезности ушибов, я падал с высоты пяти-семи метров. Нащупал налобник на шапке. Стекло и лампочка были разбиты. В темноте я достал из рюкзака запасную лампочку, вкрутил её и включил свет. Картина, которая проявилась из мрака, была более чем просто удручающей. Скобы начинались в метрах восьми от пола, до них допрыгнуть было просто невозможно, да и с разбитой спиной я вряд ли смог бы даже мало-мальски подпрыгнуть. Внезапная усталость и отчаяние навалилось на меня. Я сел на корточки, оперевшись об стену, почувствовал, как огромный противный комок встал в горле, и чуть не расплакался. «Стоп, - сказал себе я. – Ты жив, благодари Бога, позвоночник твой цел, что удивительно, и голова твоя работает, так что давай, думай, и выбирайся отсюда. Потом найдешь эту суку и припомнишь ей всё». Но всё было тщетно. Я пытался что-то придумать, но в голову ничего не приходило, пытался простукивать стены, но глухой звук убивал все мои надежды. Когда я понял, что всё бесполезно, я стал кричать, пока не охрип. СУКА, СУКА, ПРОКЛЯТАЯ СУКА!!!!!!! По
©Салтанoff
«Помни, однако, что ты дал честное слово сохранять в тайне все, что тебе о нас известно...»
Антоний Погорельский «Черная курица или подземные жители».
I.
О них практически никто не знает. И даже если это тема всплывает в разговоре, то никто не может сказать ничего, кроме поверхностных статей в глянцевых журналах, которые журналюги пишут, не выходя из своих кабинетов. Никто не может похвастаться тем, что видел их или разговаривал. Никто не может представить, даже как примерно они должны выглядеть, и чем они занимаются в повседневной жизни. А всё потому, что их нет среди нас. Они под нами. Они под землей. Никто не может отодвинуть эту завесу тайны. Диггеры. Лишь один раз в жизни мне довелось с ними встретиться, но я потерял эту нить. С тех пор я старательно искал их, но тщетно. Бывал я и в клубах диггеров, существовавшие на деньги муниципалитета, ха, но кроме прилизанных школьников и их суровых дядек-инструкторов, не спускавшихся даже ниже в коммуникациях второго яруса метро, я не находил, и с разочарованием снова принимался за поиски. Они были такими же диггерами, как и юзеры, окончившие компьютерные курсы, и с гордостью заявлявшие, что они хакеры. Был момент, когда я почти отчаялся. Да и какой в этом смысл? Но, каждый раз, когда подземная электричка несла меня по своим туннелям, я вглядывался в темень за окном, в надежде увидеть какой-нибудь лучик фонарика… Вечерами я просиживал в интернете, копаясь на разных поисковиках в надежде отыскать хоть какую-то информацию. К моему удивлению, я нашел подземные карты, которые составляли при постройке московского метро, вплоть до четвертого яруса, но кроме этого ничего ценного. Дешевенькие статейки или интервью со школьниками из диггер-клабов. Но одному спускаться под землю было страшно. Тем более я не знал, как лучше ориентироваться под землей, или где лучше начинать свой спуск в коммуникации. Но это вовсе не значило, что я совсем уж не исследовал подземные пространства. Иногда я спускался под землю достаточно глубоко, но в таких местах, которые не были обозначены на моих картах, и поэтому, признаюсь честно, мне было страшно. Страшно было быть исследователем, хотелось быть ведомым, но учителя, увы, у меня не было…
Когда это всё началось? Да что гадать, всё началось с Саши. Мы познакомились с ней в метро, в апреле. Ехали в одном вагоне. Она не могла не приковывать взгляд. Тяжелые армейские ботинки (не какие-нибудь «Гринды» или «Камелоты»), перепачканные мазутом и ржавчиной, грязные темно-зеленые камуфлированные штаны с карманами по бокам, удобная куртка из полистирола, рюкзак за спиной и черная вязаная шапка на голове. Из под шапки торчали две озорные косички. Она стояла у раздвижных дверей и слушала плейер. У нее было миловидное лицо, не такое, чтоб на нее вешались парни пачками, но и не такое, чтоб уж совсем никто не обращал внимания. Шесть с половиной баллов по десятибалльной шкале. Это был, если можно так выразиться, мой типаж. Тем более, у нас были одинаковые камуфляжные штаны (правда, мои были значительно чище), может, из-за этого мы переглядывались и улыбались. Мне она понравилась; захотелось с ней познакомиться, но я помнил о своем кресте, и решил, что не стоит и начинать. Когда тетка, сидевшая рядом со мной, встала, на её сиденье плюхнулась она. Выдернув один наушник из уха, она повернулась ко мне:
- Привет.
- Привет.
- Клёвые у тебя штаны.
- Ага. У тебя такие же.
- Что читаешь? Книжка такая толстая…
- Джеймса Джойса. «Улисс». Слышала о таком?
- Не-а… Я не очень-то читать люблю. У меня немного другие интересы.
- Да? И какие же?
- Какая разница? – она покачивала головой в таки музыке из её наушника. – Это секрет. Тем более тебе, я уверена, неинтересно будет.
- Откуда ты знаешь?
- Ну, ты такой чистенький весь.… Посмотри на меня. Как ты думаешь, чем я занимаюсь?
Я взглянул на нее. Она была похожа на попавшего под ливень, но уже подсохшего, андерсеновского трубочиста.
- Ты как будто из канализации вылезла. Извини, конечно…
- Практически угадал!..
Так мы и познакомились.
***
Саша была диггером уже третий год. Она жила с мамой и братом где-то на Братиславской, но практически всё свое время она проводила под метро или за компьютером. От неё я узнал очень много. Меня поразило обилие схем и карт подземных катакомб, которыми была завешана вся её комната. Практически все она помнила наизусть. Семья у Саши была более чем просто обеспеченной; мама (генеральный директор одного немаленького автомобильного салона) особо не наседала на Сашу с учебой. В свои девятнадцать лет Саша лишь окончила школу с кучей троек и с отличием школу для программистов. О поступлении в какое-нибудь высшее заведение Саша и не думала, да ей это и не надо было. Светско-мажорная жизнь её явно не привлекала. Иногда, конечно, она надевала коротенькое платьице от Кардена, чулочки и туфли на шпильках, делала прическу и мэйк-ап в дорогом салоне, и ехала со своим братом на лупоглазом «Мерседесе» в какой-нибудь элитный клуб для богемной молодежи. Но это было настолько редко, что и вовсе не стоило брать в расчет. Больше всего Саше нравилось лазить по подземным коммуникациям и копаться в Интернете. У неё был офигенно мощный ноутбук, я дико ей завидовал, светлой завистью, конечно; она таскала его в своем рюкзаке. Мы с Сашей быстро подружились, но намеков или поползновений на нечто большее никто не делал. Мой лучший друг Никита стал меня ревновать, но я не обращал на это внимания. Впервые в жизни я встретил девушку, которая была мне настолько близка и дорога, насколько и непонятна. Она была просто потрясающа. Целую неделю она таскала меня по МакДональдсам, Баскин Роббинсам и кино, показывала свои любимые станции метро, и в конце недели она познакомила меня со своей мамой, а я её с Никитой. Маме я понравился: «Какой милый мальчик!.. В каком классе ты учишься? В выпускном?». Вот и брейся начисто после этого.… А ведь мне уже двадцать один… Никите Саша не понравилась. «Ты такая страшная, не накрашенная и накрашенная…» - ходил он и напевал, стараясь меня вывести из себя. Я объяснил ему, что не собираюсь крутить с ней роман. Это охладило его пыл. Сашу я действительно считал своим другом, хотя, в душе, я понимал, что вот-вот в нее влюблюсь, и, быть может, уже влюбился, но ради неё же я не предпринимал никаких попыток сблизиться. Я боялся за неё, поэтому и оставался на расстоянии. Впрочем, это нисколько не портило наши отношения.
В конце апреля Никита закатил у себя знатную пьянку, пригласил кучу знакомых девчонок и всех друзей. Было много музыки и алкоголя. Все жутко напились. Без пятнадцати час я с Сашей добежал до метро, чудом успев на последнюю электричку. Пока мы ехали к ней домой, она призналась, что бисексуальна. И что она встречается с девушкой. Я сказал, что мне всё равно. Она обиделась, но скоро остыла.
- Почему ты никогда не говорила об этом? – спросил я.
- Я думала, тебе будет это неприятно, - она вопросительно задрала левую бровь. – Разве нет?
- Ну, мы же с тобой просто друзья. И мне, если честно, твоя сексуальная ориентация совсем неважна. Главное, что человек ты хороший. И я люблю тебя такой, какая ты есть…
Тут её вырвало. Пара пассажиров, ехавшие с нами в одном вагоне, старательно делали вид, что ничего не произошло.
- Закусывать надо было больше… - тыльной стороной ладони она вытерла рот. – Блядь… Извини…
…Когда мы приехали, мама Саши не захотела меня отпускать домой. Беспокоилась:
- Ну, и куда ты пойдешь? Метро уже закрыто. Саша, где он живет? На Измайловском парке?!! Это же в другом конце Москвы!!! Оставайся, давай, не выдумывай!!!
Я делал жалкие попытки всё-таки улизнуть. У меня были деньги на такси. Но Алла Анатольевна была непреклонна. В итоге, я остался ночевать в одной из их восьми комнат. Их квартира занимала целый этаж на двенадцатом. Подниматься на лифте целую вечность.
Ночь прошла тихо, я и Саша спали, как мертвецы, в дальних комнатах, и даже не думали друг о друге. Утром мы столкнулись в ванной.
- Ты можешь почистить зубы моей щеткой… - она протянула мне свою оранжевую “Oral-B”. – С утра во рту, как будто кошка сдохла… Я вчера сильно гнала?
- Да нет, всё было нормально.
- Что делать сегодня будем?
- Не знаю.… А что, у тебя есть какие-то предложения?
- Да. Я хочу тебя показать катакомбы! Ты уже готов, я вижу.
… Целый день мы готовились к спуску под Москву. Хоть Саша и сказала, что далеко мы лезть не будем, но экипироваться будем по полной программе. Специально съездили в «ЦУМ», купили мне налобный фонарик, точно такой же, как и у Саши, две запасные пары “Duracell”, запасную лампочку в фонарик, спички, комплект толстой бечевки с карабинами. В спортивном отделе Саша купила мне велосипедные кожаные перчатки, такие, где торчат только голые кончики пальцев. Потом, заехали ко мне домой и, под руководством Саши, я переоделся. Теперь мы были похожи. Оба были одеты в камуфлированные штаны, темные брезентовые куртки и черные вязаные шапочки. С собой мы взяли две двухлитровые бутылки с водой, кулек сухарей, консервы и шоколад.
- Вообще-то когда под землю идешь, надо брать гораздо больше, спальник, примус, медикаменты, нож, свечи и всё такое.… Но на этот раз это больше экскурсия по нахоженному месту, так что опасности никакой нет. Я познакомлю тебя сегодня с настоящими диггерами. Ты только не пугайся. Как ни странно, все они девчонки. Такие же сумасшедшие дуры, как и я.
- Девчонки? Твои подруги – диггеры? Я думал ты исключение из всех парней-диггеров… – я был, мягко говоря, удивлен.
- Знаешь, я многое тебе не говорила. Ну, диггеры не всегда парни.… Под землей у нас штаб-квартира, глубоко, на четвертом ярусе коммуникаций. Туда даже монтеры не спускаются, не говоря о бомжах. Хотя иногда и у нас бывают гости.…Там у нас есть всё, кроме воды. В принципе, вода есть, но до нее слишком долго добираться, проще с собой принести. А так есть и электричество, и кабельное телевидение, и телефон, включая междугородку, Интернет. Всё бесплатно.
- Интернет? Междугородка? – у меня всё окончательно смешалось в голове.
- Мы называемся GDC. Girls diggers club. Надо же как-то называться. В Москве всего несколько реальных диггерских клабов. Разумеется, после всех этих чеченских террактов никто и не думает лезть в муниципалитет регистрировать свой клуб. Вот, разве что, страничка в Инете, и всё. Тем более, что мы больше хулиганский клуб. Не знаю, как девчонки отнесутся к тому, что я приведу тебя в наше логово, но думаю никто сильно возмущаться не станет, ты ведь первый раз под землю лезешь, и вряд ли самостоятельно сможешь найти нас в одиночку. Наша база под Смоленской станцией, на кольце. Ну, ты готов?
- Готов.
Внутри у меня ёкнуло. Мы были еще у меня дома, но мне уже было немного страшновато. Уже успел наслушаться Сашиных баек про подземелья, и думал о том, что даже не представляю, как это спуститься под землю. Наверное, интересно.
- Антон, мне нужен Интернет на пару минут. Я могу твоим компом воспользоваться?
- Да, конечно.
Она села за мой компьютер, а я вышел на кухню, поставить чай. Когда я зашел обратно в комнату, я видел, как Саша закрыла окошко с чатом и сказала:
- Ну, всё, девчонки нас ждут. Погнали.
- Я чай поставил… Может попьем?
- Некогда. Пошли, бери рюкзак. Кстати, совсем чуть не забыла! Если тебе не наплевать, то возьми с собой сменные джинсы. Когда вылезешь, будешь грязный, как черт.
…Полчаса, а то и больше мы добирались до Смоленской с моего Измайловского парка. Когда мы вышли из метро, было уже часов пять. Все возвращались домой, метро было переполнено. Саша порылась во внутреннем кармане куртки, достала мобильник и протянула мне:
- Спуск займет около двух часов. Позвони родителям, скажи, что сегодня тоже будешь ночевать у меня, чтоб не беспокоились. На поверхность мы поднимемся только завтра. Ты не беспокойся, спать у нас есть где.
- Гм…. – я сомневался. – А что ты раньше мне не сказала? Ладно, давай сюда трубу…
Я позвонил родителям, предупредил, что сегодня, возможно, задержусь, а если не буду до часу, то чтобы ложились спать, и меня не ждали. Минут двадцать Саша вела меня через какие-то дворы, сквозь арки и проемы между домами, потом мы обошли трансформаторную будку и остановились перед огромным квадратным люком в земле. Вокруг него густо росла полынь. Саша водрузила себе на лоб фонарь, (я последовал её примеру), откинула крышку и начала спускаться в люк. Он был не очень глубокий, дно было где-то метра три от земли, а сам проход был в вышину метра полтора и в ширину не больше одного. Я начал спускаться, Саша знаком показала мне, чтобы я закрыл за собой крышку, что я и сделал. В тоннеле было сыро и тепло. Метров пятнадцать мы шли согнувшись, вдоль силовых кабелей, и уперлись в стену. Из под стены торчали толстые трубы теплотрассы.
- Держи, - сказал Саша, и протянула мне свой рюкзак. – Когда я скажу, подашь мне его и свой тоже, а потом полезешь за мной.
И сама юркнула под теплотрассу. Я услышал её копошение, нагнулся и успел только заметить её ноги в армейских ботинках. По ту сторону стены донеслось:
- Давай!
Я нагнулся, просунул в дыру оба рюкзака, потом слез сам. Передо мной была утоптанная широкая нора. Я без труда пополз вперед, толкая вперед наши рюкзаки, с непривычки стукаясь макушкой о бетонную плиту сверху. В конце норы я видел свет, падающий внутрь, от фонарика Саши, и, когда я приблизился, она помогла мне вытащить рюкзаки. Мы находились в закрытом плитами пространстве, на развязке теплотрассы. Огромные, поблескивающие глянцевой чернотой, трубы уходили вниз, влево, а две самых толстых трубы убегали далеко вперед по небольшому тоннелю. Саша кивнула в ту сторону головой:
- Нам туда. Всё в порядке? Ты какой-то бледный… Может не стоит спускаться? Лезем обратно?
- Нет, нет, ты что!.. Просто голова закружилась, жарко тут…
Не мог же я ей признаться, что с самого детства боюсь темноты, а идти сзади за Сашей, ощущая за спиной стену из мрака, было совсем уж не по себе. Мы зашагали вперед. Саша обернулась:
- Дорогу запоминай, тебе тут, если повезет, еще придется ходить. И не раз.
- Хорошо.
- Чаще оглядывайся назад. Тоннели часто бывают искривлены, и с одной стороны они выглядят иначе, нежели с другой. Понимаешь, о чём я?
- Да, хорошо, я понял.
И мы продолжили шагать по теплотрассе. Сбоку что-то промелькнуло, я успел повернуть голову и увидел, как по теплотрассе, по которой мы только что шли, побежала огромная крыса. Таких я раньше не видел. Я сказал об этом Саше, на что она хмыкнула, и ответила:
- Слушай, крысы это нормально. Чем дальше, тем их больше. Как говорится, чем дальше в лес, тем злее дятлы. Бывают совсем уж здоровые гадины. Но с мутантами-монстрами Вадима Михайлова, есть тут такой старпёр и трепло, они, конечно, не сравнятся. Михайлов мастак наврать с три короба. Не слышал? Среди диггеров он считается самым центровым Гудвином. Его байки о метровых мутировавших крысах, величиной с собаку, не постеснялись тиснуть даже в «Московском комсомольце». Да и вообще, он многое что сочиняет. Кое с чем, конечно, я соглашусь, но с его консерваторским взглядом на жизнь и подземелья… Он здесь гость, а мы тут живем. Крысы тоже тут живут, так что ты их не бойся, просто так они тебя не тронут. Если не сильно голодные, ха!..
Дойдя до конца туннеля, Саша аккуратно сняла с отверстия на стене жестяную сетку, и сказала:
- Лезь вперед. Это вентиляция, кроме пыли там ничего нет. Да и крысы там редко бывают, не бойся. Вылезешь, меня подождешь. Я за тобой. Вот только сетку обратно поставлю.
Я полез вперед, толкая перед собой рюкзак и поднимая тучи пыли. Пыль лезла в глаза и рот, мешала дышать. Сзади, я слышал, Саша гремела сеткой, а потом поползла за мной, быстро меня догнала и стала поторапливать:
- Антон, давай быстрее, мы так и к утру не доберемся. Шевелись.
Я чихнул и пополз быстрее. Пыль раздражала слизистую носа просто нестерпимо, я не мог больше этого выносить, полз вперед и чихал, чихал и полз. Я представлял, каково там сейчас Саше, которая ползла за мной, она, наверное, вообще задыхалась. Так мы ползли минут двадцать, если мои «G-Shock» меня не обманывали. Еще поворот, и я почувствовал дуновение слабого сквознячка. Ура, скоро выход! За следующим поворотом и вправду оказалось отверстие. Я вывалился из трубы на железную плетенку. Откашлялся, чихнул и осмотрелся. Мы были в большом, судя по эху («Эгегей!!!») помещении, которое здорово продувалось. Сквозняк гулял по эстакадам. Вдоль стен было прибито множество металлических желобов, по которым тянулись волокна проводов. Мой луч фонарика скользил по стенам, отмечая малейшие детали. Из трубы вылезла Саша и с виноватым видом вынула из носа две маленькие штучки:
- Извини, я тебе респираторы забыла дать…
- Саша, блин, я чуть там не задохнулся на фиг!!!
- Извини….
- Ну, а сейчас куда?
Мы стояли в метрах пяти от пола на лестнице. Спуск был метров через тридцать по проржавленным пластинам. Лестница тоскливо скрипела под нашими ногами. Завернув в какой-то закуток, мы прошагали еще около минуты по кривоватому штреку, и оказались перед большим проемом; глянув вниз, я заметил металлическую лестницу, ведущую на ярус ниже. Это было похоже на переход в другой уровень, как в “Diablo II”, в которую я резался всю зиму. Вспомнив об этой зловещей игрушке, мне стало совсем не по себе.
- Ты что, боишься? – Саша отодвинула меня в сторону. – Ладно, давай я первая. Только будь осторожен. Лестница проржавела, может не выдержать сразу двоих, так, что ты подожди, пока я спущусь, хорошо.
- Ладно…
Я видел спину Саши и лучик её фонарика, убегавший вниз. Оставаться одному было жутковато, а Саша всё спускалась и спускалась, осторожно, проверяя ногой каждую металлическую ступеньку. Пока она шла вниз, я вовсю вертел головой, пытаясь охватить светом своего налобного фонаря всё вокруг. Наконец она спустилась, и задрала голову вверх, резкий свет её фонарика резанул меня по глазам. Я видел, как она махнула мне рукой, и вспомнил, как Саша мне говорила, что под землей лучше не кричать. Я аккуратно начал свой спуск. Через минуту я был уже рядом с ней. На втором ярусе было менее ветрено, зато немного прохладнее, на один-два градуса.
- Слушай, Саша, а до вашей штаб-квартиры можно пробраться другими путями? Или он только один? - я снял шапку и чесал макушку. Голова в теплой шапке жутко чесалась.
- Да нет, можно, конечно. Можно через метро войти, только там постоянно милиция дежурит, непременно за тобой побежит, только ты с платформы спрыгнешь. А если не знаешь куда бежать, или где сразу лучше сныкаться, то лучше и не пробовать. Вариантов уйма. Я тебя веду по такому пути, чтоб не слишком сложно, ну, и, чтоб интересно было.… Как комсомольцы – не можем без трудностей.
Она улыбнулась. Я видел её перепачканное спокойное лицо, и все мои тревоги исчезли. Она подмигнула мне, и мы двинули дальше. Пролезая через пролом в стене, я услышал какой-то посторонний шум позади нас. Насторожился, мягко двинул локтем в бок Саше. Посветив в угол, мы увидели разбуженного человека, который пытался прикрыть ладонью глаза от яркого света наших фонарей. Это был сильно заросший бородатый бомж, разлегшийся на куче какой-то бесформенной ветоши, которая в прошлой жизни, наверное, была матрасом. Саша взяла меня за руку, и мы подошли поближе.
- Ну, перестаньте светить уже, диггеры проклятые, - ворчал бомж, прикрываясь от света. Он был одет в какие-то непонятные сапоги, линялые грязные джинсы, дырявый свитер и фуфайку. На голове была ушанка с залихватски задранным вверх ухом.
- А, дядя Толик! – вдруг сказала Саша. – Здравствуй!
- Кто это? Сашка ты, что ли? Здорово! – они были явно знакомы. – Давненько я тебя тут не видел. С парнем?… Удивительно…. Выпить есть что?..
- Я ж не пью под землей! А вы как?
- Да я что? У меня всё, как всегда… - он чесал бороду. – Да, я тут этих нашел, сатанистов проклятых.… У них там место, черепа, какие-то фигурки, свечи чёрные, нож здоровый… Мы с Васькой-то всё им, гадам, покрушили и ушли, пока, они не вернулись… Они ж дикие совсем, идолы… Нож Васька забрал. Говорит, в магазин сдаст, много денег хотел за него… У него ручка резная, с черепом… Я его уже два дня не видел. Пьёт…
- Дядя Толик, может вам сухарей отсыпать, вы, наверное, голодный? – Саша скинула рюкзак. – Вот и консерву с фрикадельками возьмите…
- Спасибо, Саша.… Спасибо… Может, с кавалером своим познакомишь?
- Это Антон.… А это дядя Толик. Мы друзья… Подземелья ему показываю…
Дядя Толик оценивающе оглядел меня с ног до головы:
- Ну, парень. И как тебе под землей?
- Просто ух! Мне нравится! Хоть и жутковато тут…
- А ты ему пещеру, где река течет, покажи. Там красиво.… Там эти… как их… сталактиты!..
- Покажу, покажу! Не сейчас только. Сегодня у нас другой маршрут.
Дядя Толик хрустел сухарями:
- А еще недавно тут милиция шастала. Что искали, пёс их знает….
- Дядя Толик, вы, если еще стоянку сатанистов найдете, громите всё там. Нечего им в подземельях обосновываться. Или нам говорите. Вы знаете как. Хорошо?
- Хорошо, Саша. Хорошо…
- Ну, ладно… Мы дальше полезли… Счастливо!
- Саша, а у твоего кавалера курёхи нет?
- Нет, он тоже не курит…
- Жалко…
Мы развернулись и полезли в пролом в стене. Кирпичная кладка кое-где пообваливалась, пол был завален мелкими обломками кирпича и цемента. Ход, по которому мы шли, вился вниз, всё круче и круче, постепенно сужаясь. Сначала мы шли в полный рост, потом согнувшись, а потом и вовсе гуськом. К чему было строить такой ход? Никаких кабелей или труб в нем не было? Я решил потом об этом спросить Сашу. Вскоре мы уперлись в стену. Вниз, под углом девяносто градусов, зияла дыра. Саша подняла камушек с пола и кинула вниз. Через несколько секунд мы услышали, как он упал.
- Ты по веревкам когда-нибудь лазил?
- Ну, в школе неплохо по канату поднимался, было дело.
- Короче, смотри сюда… - она наклонилась, светя в проём фонариком. – Видишь тот выступ? Спускаешься туда, там сбоку железные скобы. Правда, некоторые уже отвалились, так что ты давай поаккуратнее. Под землей, вообще, надо быть предельно осторожным.
- Саша, может ты первая снова. Мне страшно…
Мне действительно было страшно. И даже не было стыдно признаться в этом перед девчонкой. Она меня поняла. Зацепившись руками за край выступа, она медленно начала опускать свое гибкое тело вниз, забирая ногой влево, на выступ. “А она сильная,” – подумал я.
Саша уже спускалась. Я слышал, как она переставляла свои ноги с одной скобы на другую. Я лег на пол и посветил вниз. Увидел Сашу, ленту скоб, убегающую вниз, дальше луч фонаря рассеивался и не доставал до дна. Там было действительно глубоко. Я полез за ней. Было жутко страшно, я боялся сорваться. Ладони вспотели, хоть и пальцы оставались холодными. Медленно, одна за другой, я переставлял руки и ноги. Когда скобы внизу не было, а нога уходила в пустоту, у меня ёкало сердце, я протягивал ногу дальше, нащупывал носком ботинка следующую, и спускался. То и дело я смотрел вниз, надеясь увидеть пол, но видел лишь голову Саши далеко внизу. Шахта, в которой мы спускались, была очень глубокой, я даже не знал, что бывают такие глубокие шахты под Москвой. И, конечно же, не представлял, что бывают гораздо глубже. Потом Саша остановилась. Когда я дополз до неё, она сказала:
- А сейчас ПРЕДЕЛЬНО ОСТОРОЖНО лезь за мной.
И полезла внутрь стены. Я и не мог подумать, что дальше нужно будет опять лезть в какой-то штрек. Но это была металлическая труба. Я думал, что мы спускаемся до дна шахты. Но я ошибался. Глянув вниз, я так ничего и не рассмотрел. Тогда я полез за Сашей. Прошло уже больше часа, как мы спустились под землю. Отверстие трубы было небольшим, но достаточным, чтобы ползти и толкать перед собой рюкзак. Когда я залез в трубу, мои часы показывали 18.17. Когда мы вылезли из трубы, они показывали 18.32. Пятнадцать минут в трубе. Редкое испытание для тех, кто болеет клаустрофобией. Слава богу, что у меня с этим всё в порядке. Труба нас вывела в огромную пещеру-тоннель, заваленный камнями, щебнем и бревнами. Там был сквозняк.
- Тут когда-то хотели ветку метрополитена строить. Да что-то обломалось. Пошли.
И мы зашагали, внимательно глядя под ноги. Тут немудрено было шею поломать. Где-то в стороне я слышал писк. Повернув голову, я увидел остроносую морду, вставшую на задние лапы. Саша сунула руку в карман, и кинула в её сторону несколько сухарей. Тут же из мрака к этой крысе метнулось еще несколько серых стремительных тел. Послышался писк. Саша потянула меня за руку. Мы поскакали по обломкам. Я вспомнил книгу Волкова, которую читал в детстве – «Семь подземных королей», там парень с девчонкой тоже заблудились в подземелье из-за обвала. Жуть. И тут впереди показался самый ни на что есть настоящий обвал. Весь тоннель был завален битым камнем. Саша начала карабкаться по камням, до самого верха. Я за ней. У потолка было небольшое отверстие, мы влезли в него, и через минуту были уже по ту сторону завала. Над нами, немного сбоку, вдруг раздался шум электрички. Я задрал голову вверх. Мелкие камушки сыпались вниз.
- Мы как раз под Смоленской станцией. Но нам еще идти и идти. За мной.
Саша еще долго вела меня по каким-то тоннелям, мы спускались в какие-то штреки, ползли на животах в трубах, поднимались по скобам, опускались ярусом ниже по лестницам, шли через какие-то коммуникации, и вот, последний колодец, в глубине которого тоннель, пол которого застилали кабеля. В тоннеле слышались приглушенные девичьи голоса. “Наверное, уже пришли”- с облегчением подумал я. Саша открыла ключом железную дверь какой-то монтерской в стене, и мы оказались в уютной комнатушке, размером с обычную комнату. Пол в комнате почти весь был уложен матрасами, в углу на полу стояло два мигающих монитора, два системника, железный чайник с рядком железных кружек, стены были залеплены страницами из «Хакера» и плакатами рок-групп. У двери висел телефон-автомат. Как они его сюда притащили? В комнатушке сидели две девчонки. При нашем появлении, они развернулись:
- А!.. Бэтмэн и Робин! Ну, здрахуйте, здрахуйте!
- Привет! Познакомьтесь. Это Антон, это Таня, а это Оля.
- Привет!
- Привет!
Таня и Оля оказались практически идентичными на вид грязными панкухами, хотя разница в возрасте у них была около пяти лет. Одной было двадцать два, а другой семнадцать. Обе были коротко стрижены и крашены разными красками, и одеты примерно, как Саша: камуфляжные штаны, брезентовые куртки и всё в таком роде.
Мы стали распаковывать рюкзаки. На свет появился провиант и две двухлитровые бутылки с водой. Я же лежал на матрасе, вытянув ноги, и выжатый, как лимон. Оля, шелестела фольгой от шоколада:
- Антон, а ты везунчик. И во многом. Раньше, до тебя, Сашка с пацанами ни-ни…
- Да много ты знаешь… - пыталась заткнуть её Саша. Та продолжала:
- И сразу вот так, за здрасте к нам попал… Ты первый, кто был здесь не из нашего клана. Саша просто за тебя ручилась, понимаешь? Когда наверх вылезешь, своим друзьям много не болтай, понял?
- Оля, перестань… - Саша заметно злилась.
- Ну, а в остальном, добро пожаловать!
И она кинула кусочек шоколада в рот.
***
Девчонки хорошо шарили в компьютерах, в сетях и в электромонтажном деле. Я был просто в шоке. При помощи витой пары с «крокодильчиками» на концах они пользовались халявным интернетом и междугородней телефонной линией. Они знали, где шли толстые телефонные кабели, вскрывали монтажные трассы и подключались к чужим линиям. Один из их компьютеров постоянно висел в интернете, накручивая виртуальные деньги за просмотр баннеров. Другой использовался для сёрфинга по интернету и для связи через чат или «аську». Иногда девчонки играли по сети в разные игрушки. Но чаще всего лазили по подземельям, пытаясь найти что-нибудь интересное. Пока мы пили чай, они показывали мне фотоальбом. Фотографий, сделанных на поверхности, практически не было. Где-то были огромные проемы, гроты, в которых не видно конца, огромные странные грибы на берегу подземной реки.… Девчонки смеялись, вспоминая, как Таня их ела, в надежде на то, что её торкнет, как от псилоцибиновых грибов, но все обошлось только крутым расстройством желудка. Девчонки помимо подземелий, торчали еще по всяким легким наркотикам. Оле больше нравился гашиш, а Тане грибы. Саша же была равнодушна ко всем этим искусственным стимуляторам. На одном из снимков я заметил на шапке у Саши какое-то лохматое существо, величиной с хомяка. Удивился:
- Что это?
- О! Это моя любимая! Я и хохрик. Это хохрик… - пыталась объяснить мне Саша. – Ты веришь в мистику? Под землей свой мир, со своими обитателями. Мы их не видим, но не значит, что их нет. Мы их называем хохрики, да все по-разному.… Так их не увидишь, а вот на снимках кое-где они есть. Смотри!…
И она по быстрому пролистала вперед листы со снимками и показала мне фотографию, где стояла она и Таня у кирпичной стены.
- Смотри внимательней! Видишь?
Я вгляделся лучше. На стене, непонятным образом, в ряд сидело несколько мохнатых существ. С виду они были похожи на какой-то дефект на пленке, но были типичны и схожи между собой. У одного, как мне показалось, я разглядел даже бусинки глаз. Мне стало жутковато. Я даже подумал, что лучше бы и не видел фоток этих хохриков, или как их там…. Эти твари живут в подземельях?.. Кошмар…
- Да, вижу… Ужас.
- Не говори так. Ведь они слышат всё. Знаешь, из всего, что есть под землей, на хохриков мы просто не обращаем внимания, Даже, я не ошибусь, если скажу, что мы к ним неравнодушны. Милые создания. Есть вещи гораздо неприятнее их, - сказала Таня, и начала рассказывать историю о крысах величиной с дворнягу.
- Ладно, Танька, ты это брось. Эту михайловскую байку он уже знает, - Саша остановила её. Та удрученно замолчала. Саша продолжила:
- А вот что есть, так это глюки. Иногда рожи на стенах смеются, иногда вдалеке увидишь свет от фонаря, и думаешь, какой идиот так глубоко забрался, подходишь, а свет гаснет. Много всего. Когда устаешь, кажется, что, как будто мотыльки вокруг луча фонарика кружатся. Или звуковые галлюцинации. Вот Олю постоянно кто-то зовет, а мне, всё время, чьи шаги за спиной кажутся. Главное, - не паниковать, тогда всё в порядке будет! Подземелья не любят трусов.
- А еще есть такие места, где чувствуешь приливы энергии, - добавила Таня.
- Да, есть такое. Еще говорят, что есть такие места под землей, где время искривляется. Один пацан залез на день, а когда вылез, оказалось, что год прошел. Вот тебе и полет навигатора.… Да всякое бывает!!! У меня, правда, такого не случилось, да и кому это нужно? Пусть идет всё своим чередом.… Хотя, Танька, прикинь, вылазишь ты завтра на поверхность, а там Москва образца скажем две тысячи тридцатого года. Круто, да?!
И они начали травить свои диггерские байки. Было жутко интресно, мы пили чай с шоколадом, смеялись, и я потихоньку начинал понимать этих странных девчонок, которые вместо того, чтобы гулять с парнями по аллеям и есть мороженое, устраивали цветные помойки на головах, занимались компьютерами и лезли в грязные катакомбы под городом. Их клан состоял из шести человек, включая Сашу. Одна из них сейчас была у бабушки в Чебоксарах, двое других где-то лазили. С одной из них у Саши были более чем просто теплые отношения. Вы понимаете, что я имею в виду?
Их штаб-квартира мне нравилась особенно. За разговорами прошло еще несколько часов. Мне ни с кем не было так легко и хорошо, как с этими девчонками. Жутко хотелось спать. Последний раз, когда я взглянул на часы, они показывали 01.34. Потом я уснул.
***
Прошло пару недель. Мы с Сашей были неразлучны. Как-то раз я попытался ей объяснить, что она значит для меня, и почему я до сих пор не с ней. Она посмеялась, но к этому разговору мы больше не возвращались. Я уже не представлял жизни без неё. Но понимал, что лучше для нас (и для неё особенно) оставаться друзьями. Однажды мы с ней спустились почти до восьмого яруса катакомб, Саша сказала, что сама была тут всего пару раз. Воды там было почти по пояс. Это было опасно. Грунтовые воды из-за надломов почвы могли дать неожиданный паводок. Более трех дней мы были с ней под землей, спали в одном спальнике, ели и думали вместе. Ы её лице я нашел сестру, о которой мечтал когда-то. Я уже просто фанател от этих подземелий, и жутко был благодарен Саше, за то, что она открыла для меня этот обалденный потрясающий мир. Когда мы вылезли на поверхность, шел дождь. Грязные и вымокшие, мы ехали в метро и ловили косые взгляды. Я вспомнил, как я смотрел на Сашу в первый раз.… У Саши дома я помылся и завалился на диван. Щелкнул пультом от огромного телевизора, а Саша ушла в ванну. Пока она была там, я неожиданно для себя, заснул. Так же для себя я неожиданно проснулся. От её поцелуев. Она была в коротком халатике и настойчиво изучала жаркими губами каждый сантиметр моей шеи.… Это было похоже на.… Это было просто улётно! Я не мог сопротивляться. И это было так неожиданно.… Через мгновение я уже сжимал её в объятиях, впившись в её губы. Воздержание превратило меня в зверя. Она была не хуже. Её горячий язык проникал глубоко в мой рот, а руки оплетали мое тело. Через несколько минут мы уже бурно занимались любовью. Даже в самых сладких снах я не мог себе такого представить. Но изнутри меня грызло одно нехорошее чувство.
Я любил её, я знал это точно. Через полчаса мы уже спали, как два зверька, прижавшись друг к другу.
***
…Когда я позвонил ей на следующий день, трубку долго никто не брал. Сотовый телефон Саши тоже молчал. Я не понимал в чём дело. Она сказала, что будет ждать моего звонка. Потом зареванная мама взяла трубку, и сообщила мне, сквозь слёзы, что вчера вечером за ней зашла её старая подруга, и они вместе пошли гулять. В квартале отсюда Сашу сбила машина. Похороны завтра. Я не верил собственным ушам. Стоял, как оглушенный. Грудь как будто сдавили огромными тисками, из глаз потекли слезы, как из полуприкрытого крана. Это я был во всем виноват. Мне не надо было… не надо было….
… На похороны я не пошел, вместе с Никитой напился с горя в кабаке, и какая-то шпана в подворотне нас здорово поколотила.
***
Было лето, и все мои знакомые друзья пропадали за городом на реке, а я, терзаемый неведомыми предчувствиями, ездил в метро, рассматривая люки и двери в переходах со станции на станцию, заглядывал в жерло, откуда появлялись металлические тела подземных электричек, что-то искал.… Может, там бродил призрак Саши? Так и продолжалось почти всё лето, пока не наступил август. С утра в моей сонной квартире раздался звонок, я встал и с полузакрытыми глазами добрел до телефона.
- Алло…
- Здорово, чувак! Как дела? У меня для тебя офигенные новости!!!
У меня ёкнуло сердце. Неужели он что-то раскопал? Никита знал о моем увлечении, и я почему-то подумал, что он сейчас меня чем-то удивит. Тем не менее, я сказал равнодушным тоном:
- Слушай, а раньше ты не мог позвонить? Я еще спал…
- Антоха, слушай сюда! Позавчера я на Арбате скорефанился с одним чуваком, погоняло у него Грибник, сечешь? Ну, там пиво пили с общими знакомыми, на гитаре играли, а потом он меня грибами угостил. Это было вообще!… Ты жрал грибы? Не какие-нибудь сраные мухоморы, хотя от них тоже впирает…. нет… ты хавал псилоцибы? Бля, весь вечер летал, и потом еще полдня флэбэками харило... Супер!… Короче, тема такая: я позвонил ему, и мы договорились в эти выходные двинуть за грибами, за город. Поедешь с нами? Давай! Я всё равно знаю, что ты свободен в эти выходные. А потом закинемся вместе и в какой-нибудь клуб двинем на рейв, а? Как тебе мой план?
- Да я еще не проснулся-то толком.… Ну, план ничего, вроде.… Давай. А что, когда едем?
- Едем в субботу с утра, ну, еще созвонимся, еще пару дней есть.
- О’кей, давай звони, я буду ждать.
И я положил трубку. Опыт потребления галлюциногенных грибов у меня отсутствовал, всё, что я знал об этом, были краткие экскурсы с high.ru и романы Кастанеды. Но, как человеку отчаянному, хотелось всё испытать на своей шкуре. До субботы я сидел дома, исследуя дебри интернета, побывал на пару десятков сайтах о грибах, и к концу недели я был уже теоретически сильно подкован. Если в лесу я бы и встретил Psilocybe semilanceata, то уж всяко смог бы отличить его от бледной поганки. В моей компьютере была целая папка из сети с картинками этих чудесных грибов и целая куча текстовых файлов, от поиска и употребления вплоть до древних шаманских культов, основанных на поедании «волшебных» псилоцибов. В интернете про грибы, как оказалось, можно было найти почти всё. Что я и сделал. Теперь я был уверен, что не ударю в грязь лицом перед хваленым Грибником.
В пятницу вечером я созвонился с Никитой, и мы договорились встретиться на площади трех вокзалов у входа в метро. В субботу я собрал рюкзак (термос со сладким чаем, бутерброды с ветчиной, шоколад), где помимо еды был еще теплый свитер, мазь от комаров, складной нож и пару компашек для плейера. Утро оказалось теплым, хоть и небо было затянуто дымчатой пеленой облаков, а день и вовсе сулил жару и дождь. Я пожалел, что взял с собой свитер, неохота было таскать с собой лишнее. В восемь утра я встретил Никиту у входа в метро. Он стоял в куртке защитного цвета, старых «Ливайсах» и кедах. На голове у него, несмотря на теплую погоду, была надета шапка, “Burton”,если я не ошибаюсь. В зубах дымилась сигарета. Никита - это отдельный разговор. Я знаю этого кадра уже сто тысяч лет, а иногда мне кажется, что и того больше. В пятилетнем возрасте родители привезли Никиту из Саратова в Москву, где мы и начали ходить вместе в детский сад. Вместе пошли в школу, сидели за одной партой, вместе ухлестывали за девчонками (надо признаться, что у Никиты всегда поклонниц было гораздо больше, чем у меня), вместе проткнули себе уши, и вместе стали слушать панк-рок, и отращивать волосы, вместе впервые напились пива, вместе в первый раз в жизни накурились анаши, и вместе лишились невинности с проституткой по вызову после выпускного бала. Как видите, нас связывало очень много. Еще сюда можно было приплюсовать общие интересы, такие как музыка, книги, эксперементально-легкие наркотики и компьютеры. У Никиты в жизненно важных приоритетах значились еще и девки, а у меня были подземные катакомбы. Почему у меня не было девок – отдельный разговор. Хотя, они были, но всё же.… Об этом позже.
Мы не успели и выкурить по полсигареты, как подошел Грибник с какой девушкой. Её звали Валей, и навскидку её можно было дать не больше восемнадцати. Её отличала блеклая невыразительная внешность, коса и прыщавые щеки. Сам же Грибник оказался щуплым ботаником в очках с ярко-рыжими вихрами. За плечами у него висел огромный рюкзак, такой большой, что было даже немного странно, как он еще не сломал такого чахлика. Тем не менее, когда он подошёл, он крепко сжал мою руку (слабаки всегда стараются покрепче сдавить тебе руку, мол, видишь, какой я крутой) и представился:
- Саша.
- Антоха.
Минут пятнадцать мы прождали электричку в зале ожидания Ленинградского вокзала и еще полтора часа ехали, разумеется, в сторону Питера. По дороге Грибник пытался провести небольшой экскурс в предмет. Как оказалось, знал он не намного больше моего, однако, у него была почти пятилетняя практика сбора грибов, а у меня голая теория. Рассказывал он больше для Никиты и Вали потому, что все, что он говорил, я знал и без него, а вот мой друг вряд ли бы смог отличить псилоцибиновый гриб от обычной поганки, да и Валя тоже. Когда до точки прибытия оставалось не больше десяти минут, Грибник строго-настрого запретил ездить собирать грибы в это место с кем-то еще:
- Сами ездите, пожалуйста, но водить сюда больше никого не надо, я вас прошу. Грибных мест осталось тут, раз-два и обчелся. Видите, в какую даль приходится ездить? А раньше за МКДом грибы собирали.… Так что – молчок.
Когда мы вышли на станции, тучи на небе рассеялись, а солнце уже начало припекать, но совсем несильно, а так, по-августовски. Минут двадцать мы молча шли за Грибником до кромки леса, видневшегося вдали, а когда пришли, разбились на парочки и разбрелись.
Псилоцибы грибы хитрые, просто так, от нечего делать, их не обнаружить. Насколько мне было известно, больше всего этот вид грибов любил прятаться в зарослях обычной травы среди многолетних кочках, на опушках редких лесков и приболоченных полян. Это место, куда нас привел Грибник, было именно таким. За опушкой виднелся заброшенный, заросший кустарником и травой, луг, Грибник с Валей пошли туда. Я с Никитой пошел в другую сторону. Чтобы найти грибы приходилось лазить по кочкам, согнувшись в три погибели, раздвигать траву руками, перебирать руками кучу всяких ненужных поганок. Никита сначала дико беспокоился, как бы не набрать ядовитых грибов, но потом, когда я ему сказал, что в полях ядовитых аналогов псилоцибиновых грибов нет, он успокоился. Мы быстро научились отличать нужные psilocybe semilanceata от других поганок. Я помнил, что основной отличительной чертой волшебных машрумов является остроконечная пипочка на шляпке, откуда он и приобрел такое название. Если я не ошибался, и память мне не изменяла, то psilocybe означал по-гречески "лысая голова", а semilanceata состоял из двух латинских корней semi- (полу-) и lancea (копье). Пока мы рылись в зарослях травы, я рассказывал Никите всё, о чём я только помнил из того, что я читал о грибах. И грибы не заставили себя долго искать. Грибник действительно хорошо знал свое дело, не зря у него было такое погоняло. Место оказалось действительно грибным. И даже очень. После безрезультатных пятнадцати минут поиска мы вдруг наткнулись, как будто на целую плантацию. И с горящими глазами мы начали их срезать и кидать в пакеты. Псилоцибы были от пяти до двенадцати сантиметров, с тонкими извивающимися кокетливыми ножками, с пикантной пипочкой на шляпке. Края шляпки неизменно были загнуты внутрь, а цвет варьировался от светло-песочного до темно-коричневого, отчего так, я не знал, может на это влияла концентрация психоактивных веществ в самом грибе, а может состав почвы. Но это было не так уж и важно. На ощупь гриб напоминал человеческую плоть: ухо или нос, он был таким же упругим и эластичным.
За два часа мы набрали почти полные рюкзаки, и довольные, завалились в траву. Я достал плитку шоколада, бутерброды и термос, а Никита вытащил из своего ранца порезанные ломтики булки, упаковку плавленого сыра и печенье. Вольготно развалившись, мы с удовольствием пили сладкий чай с печеньем и бутербродами. На опушке куковала кукушка, а в воздухе витал тяжелый запах перегноя и трав. После трапезы я достал плейер, воткнул наушники и нажал play. В голове запрыгали наэлектризованные фанки Red Hot Chili Peppers. Никита дошел до опушки и начал громко свистеть. Вскоре вдалеке показались две фигурки с рюкзаками. Этo были Грибник с Валей. Я угостил их чаем и остатками шоколада.
Часов в двенадцать мы уже были на станции. На ней, кроме нас, никого не было. Длинные тени от телеграфных столбов падали на платформу. Мы спрятались от солнца за облезлой кирпичной стеной, и стали ждать электричку. Она должна была прийти только минут через двадцать.
***
Вот так вот я и стал нейронавтом (ха, так называют себя продвинутые грибники, изучающие с помощью грибов свой внутренний микрокосмос), и на время забыл о своей прежней страсти. Катакомбы отошли куда-то на задний план. Сказать, что грибы изменили мою жизнь – ничего не сказать. И правда, человек, хоть раз отведавший грибов, так и навсегда останется человеком, отведавшим грибов. Факт. Первое свое нейропутешествие я совершил под пристальным оком Никиты, первый раз, да, наверное, и не только, всегда нужен человек, который присматривал бы за тобой, мало ли куда тебя могут вывести химические соединения псилоцибина и псилоцина. Для себя мы твердо усвоили несколько правил и практически всегда старались их исполнять. Мы никогда не ели грибы в плохом или унылом настроении, ведь грибы увеличивают все эмоции, будь то положительные или отрицательные. Всегда закидывались в знакомой и уютной атмосфере, дома или в гостях друг у друга. Под конец августа мы стали ходить в клубы под грибами. Это было вообще чудесно. Оптические и акустические искажения будоражили, вещи оживали, неоновые лучи в клетках стробоскопов наполнялись каким-то объемным смыслом, а звуки обретали неиспытанный до этого колорит и полноту. В какой-то момент ты начинал понимать, насколько ты близок к Абсолюту, некое околорелигиозное осознание, захватывающие дух, вот ты здесь, и не можешь быть нигде в другом месте, и одновременно ты осознаешь трехмерность твоего видения этого мира; звуки, рельефы окружающей действительности настолько полны, что ты вдруг видишь, насколько обделенным может быть человек, когда не видит всего этого, тебе хочется вдруг расплакаться от счастья и от любви ко всему миру, ты, как Христос под грибами, призываешь любить друг друга, или просто тихо сидишь в чил-ауте, и пропитываешься насквозь энергией света и звука.
Никита любил накормить грибами какую-нибудь знакомую девушку и часами заниматься с ней любовью. Я же не мог себе этого позволить. Долгие сексуальные воздержания дарили мне такие божественные трипы, что мне мог бы позавидовать бы сам дон Хуан. Никита меня не понимал, он считал, что заниматься сексом под грибами велел сам Господь. Я же не рисковал. У меня были свои тайны, даже от Никиты. Тайна, которую я несу через всю свою жизнь, даже не до конца в нее веря, но, зная, что её не может быть.
Это случилось, когда мне было еще девять лет. Хмельной папаша потерял меня в «ГУМе». Отлично помню тот день. Меня подобрали цыгане, грязные и шумные женщины, с чумазыми детьми, и повели вверх по улице. Помню запыхавшегося папашу, вырвавшего меня из лап старой цыганки. Помню ругань и маты. Помню ПРОКЛЯТИЯ… Отец, спустя много лет, не говорил об этом. Лет в двенадцать я заикнулся об этом, он был удивлен, что я помнил об этом, но сделал вид, что ничего не произошло, и перевел разговор на другую тему. И лишь несколько лет назад, после того, как погибла моя подружка из класса под колесами машины, он сел рядом со мной, и впервые стал разговаривать о том случае. Оказывается, я был проклят. Цыганка, ругавшаяся тогда с отцом, прокляла меня. Что-то типа венца безбрачия, или что-то в таком духе, я особо не разбираюсь во всем этом. Отец сказал, что цыганка сулила смерть каждой, кто захочет быть со мной. На фоне смерти моей подружки, это звучало зловеще. Всю ночь я не спал, а на следующий день побежал в газетный киоск и купил газету-объявление. Полмесяца мотался по всем этим знахаркам-ведуньям-экстрасенсам, всякого насмотрелся. Несведущие аферисты, сведущие бабки и многие, кого я видел, не могли мне помочь. Проклятие той колдуньи-цыганки было сильнее, и я так и оставался с этим грузом на душе.
Тогда я просто решил, что не стоит заводить с девушками никаких отношений, но это было сложновато. Мой друг Никита, любимец девчонок, постоянно пытался меня с кем-то свести, я же, помня о своем бремени, решительно отказывался от всех его заманчивых предложений. Но, однажды, я не смог устоять. Она училась в соседней школе и была на год меня младше. Ёе звали Таня. Мне тогда было шестнадцать. После нашего первого поцелуя, на следующий день, она выпала из окна. Подробностей никто не знал, говорили, что она просто мыла окна… Месяц я ходил, как в воду опущенный. Мучался, и часами сидел на могиле у Тани.
Потом года полтора я держался молодцом, ни с кем не встречался, с девушками был холоден, а то и груб, и всё для того, чтоб ни одна из них даже подумать не могла, что со мной у нее что-то может выйти. А потом сам влюбился, крепился изо всех и не подавал виду. Она училась со мной в университете, звали её Настя. Я полагал, что оптимальным вариантом для меня будет безответная светлая любовь, почитывал Пушкина.… Откуда она узнала обо мне и моих чувствах, для меня до сих пор остается загадкой. Она первая сделала шаг навстречу. Я не в силах был ей отказать. Это была страсть, мы были неразлучны. Я думал, что если не буду отпускать её от себя ни на шаг, то всё будет в порядке, я преодолею сам свое проклятие. Две с половиной недели безграничного счастья прервал её острый сердечный приступ. Я не знал, что у нее был врожденный порок сердца. Судьба опять сыграла со мной злую шутку. Настя была третьей в черном списке. Затяжная депрессия с алкоголем окончилась тем, что я набрал ванну и располосовал себе руки бритвой. Но, как вы понимаете, раз вы читаете эти строки, меня, разумеется, спасли. К счастью. Или к несчастью.… Этого никто не знает. Четвертой в этом списке была Саша.
II.
Прошла неделя, а я до сих пор не могла поверить, что Саши больше нет рядом со мной. Я помнила её холодеющие руки, вопли прохожих, саму Сашу, залитую кровью, с бусинками слёз в уголках глаз.… Помню, как она вздохнула последний раз… Я днями валялась на диване, раздавленная этим горем, поглощенная вселенской апатией, разглядывала наши фотографии, слушала Radiohead. Сил ехать еще раз на кладбище у меня не было… Мне дико её не хватало, её ласковых губ, нежных рук…
У меня до сих пор лежал её рюкзак с вещами и ноутбуком. Надо было вернуть его маме. Я позвонила. Трубку взяли со второго раза.
- Алла Анатольевна, здравствуйте…
- Здравствуй, Женя, здравствуй… Что не заходишь? Послезавтра мы девять дней справлять будем, ты приходи обязательно…
- Приду, Алла Анатольевна, обязательно приду.… Тем более, тут же у меня Сашины вещи… Рюкзак с ноутбуком, ну и по мелочам…
Мягкий голос Аллы Анатольевны вдруг приобрел твердые нотки:
- Ты это брось!.. Ты же тоже с компьютерами дружишь? Оставь его себе. Я знаю, моя Саша его тебе бы и оставила… Саша тебя любила… Вы же так дружили… Она у меня была такая добрая…
- Нет, нет, Алла Анатольевна… Я… не могу.… Это слишком дорогой подарок…
- Женя.… Возьми его, не обижай меня и Сашину память.… Пожалуйста.… И приходи послезавтра. Хорошо? Прямо с утра, часиков в десять…
- Хорошо, Алла Анатольевна, я приду. До свидания.
- До свидания, Женя…
Я положила трубку. Внезапно я вдруг стала обладательницей офигенно навороченного ноутбука. Я всегда завидовала Саше светлой завистью, когда видела этот маленький компьютер, но никогда и подумать не могла, что он мне достанется, тем более такой ценой. Я еле сдерживала свои слёзы. Потом подошла к рюкзаку, достала ноутбук, откинула его крышку. Он бодро пикнул и стал загружаться. В своем компьютере Саша хранила много всего, я знала это. Там было много разных фотографий и картинок, много музыки, много полезной информации. Еще там была папка с её стихами, но особую ценность для меня представлял её дневник. Найдя нужную папку, я обнаружила в ней один-единственный текстовой файл. Diary. Щелкнув по нему, я принялась читать. Саша описывала свои погружения, свои подземные находки, свои открытия и размышления. Там было и про меня тоже… Она любила меня, пока не появился этот недоделок.… И он еще не хотел делать шаг первым… Я читала всё это, и это меня злило.… Именно в эту пору Саша начала отдаляться от меня. Из-за него. Неужели она в него влюбилась? Через пару страниц Саша написала, что уже любит его. Я открыла папку с фотографиями, и принялась искать его фотографии. Что он за птица такая, что ему удалось так быстро влюбить в себя мою крошку? Найдя папку с его фотографиями, я удивилась. Ну, ровным счетом ничего особенного. Я злилась. А когда я дошла до места, где Саша описывала причины, которые предъявил её Антон, по которым они не могут быть вместе, то я просто была парализована. Он сказал, что ОНА УМРЁТ, если будет с ним.…Какое-то проклятие… Бред! И после того, как они занимались любовью, в тот же вечер её сбила машина.… И тут до меня начало доходить… Грязный ублюдок… Саше надо было подальше держаться от этого урода.… Из-за него она погибла… Он знал всё это, но всё равно не удержался… Я сходила с ума от злости и ревности… Он во всем виноват, он украл, он убил мою Сашу…
Я упала на пол и разрыдалась.
Я ДОЛЖНА НАЙТИ ЭТУ МРАЗЬ И УНИЧТОЖИТЬ. Господи, Саша, я обещаю тебе, я сделаю это… Я сделаю это…
***
Вся проблема заключалась в том, что я не знала даже, как у него фамилия, и как его зовут. Потом я вспомнила, что Саша частенько выходила на связь от Антона. Порывшись в своем собственном компьютере, я нашла старо-древние куки-файлы. Долго в них рылась и, наконец, нашла. Список IP-адресов. Один из них был айпишник Антона. Операция по вычислению его айпишника не составила особого труда. Я прекрасно помнила, с кем я общалась и когда. Элементарной прогой я вычислила его телефон и номер «аськи», а через интернет по телефону узнала домашний адрес. Осталось придумать план, как угробить эту тварь. Злоба закипала внутри меня, но я старалась держать себя в руках. Трезвый расчетливый ум – это всё, что мне сейчас было нужно. Еще он знаком с Таней и Олей, эти две кибернетические дуры только и пищали о том, какой он клёвый. Это сыграет мне на руку.
Пару дней я ездила к нему в Измайловский парк, и кружила вокруг его дома. Поднималась к нему на этаж. Железная дверь, обитая деревом, звонок, сделанный из компьютерной мышки Genius. Оригинально, хотя я где-то это уже видела... В голову, как назло, ничего не лезло. А мне нужен был план. Так, в условиях наземной реальности, я против парня мало что могла сделать, я это прекрасно понимала. А вот под землей... Под землей я могу сделать с ним всё, что захочу. Бахнуть кирпичом по голове, столкнуть в заброшенную шахту, закрыть в каком-нибудь теплоузле, чтоб он сдох там от голода.… Сколько вариантов!!! Мне нужна была его смерть. Я должна была отплатить этому ублюдку, за то, что он разлучил нас с Сашей.
***
В середине июня я вдруг узнала, что мы едем на море. Родители решили вдруг устроить мне сюрприз. Я была не готова к отпору, и когда летела в самолете к палящим лучам и желтому песку, думала о Саше. Как ты сможешь мне простить такую медлительность… Ночью мне снились московские подземелья.… Почти все лето я прослонялась по сочинским пляжам, три раза облезла, и, в конце концов, отлично загорела. Постоянно держала связь с Олей и Таней через Интернет, спрашивала, как они там, и не появлялся ли у них в норе Антон. Они всегда отвечали, что дела у них идут чудесно, и что Антона они не видели, к их великому сожалению, но постоянно с ним болтают по «аське» и по телефону иногда. Оля даже сказала, что он мог бы занять почетное место в нашем клане. Вот уж дудки!
Мой номер в гостинице каждый вечер принимал меня в свои просторные прокондиционированные объятия, уставшая за день я валялась на широкой кровати, читала Сашин дневник, и смотрела фотографии. Ах, если бы я могла всё исправить еще тогда.… Если бы я только знала.… Но было поздно. Так незаметно протянулось два месяца. И пора было возвращаться в столицу. Я была рада только за родителей, у которых начался новый виток их отношений, сама же сокрушалась о потерянном времени. Что ж, потеря времени не значила отказ от своих планов.
По приезду в Москву, я сходила к Саше, принесла ей букетик нераспустившихся роз, она их так любила.… Теперь осталось исполнить свой долг перед Саше, уничтожить этого Антона. Что мне следует сделать? За лето я похорошела, привыкла к хорошей женственной одежде, и вообще выглядела на отлично. Я подошла к зеркалу. Отросшие, почти до каре, волосы, чувственный рот, большие глаза, отличная фигура, ну, что еще нужно? Думаю, он бы на меня клюнул.… Тем более, Саша сказала, что он просто был без ума от подземелий, так что после притирки друг к другу можно будет его вести в подземелья. Там он должен был принять свою смерть.
Я долго решалась, прежде чем набрать его номер. После непродолжительных гудков трубку взяли, и я услышала мужской голос:
- Да. Я слушаю…
- Алло, здравствуйте.… А Антона можно к телефону?
- Его сейчас нет, он в лес за грибами уехал. Что ему передать?
- Ммм…. Передайте ему, что ему звонила Женя, подруга Тани и Оли, он знает.… А когда он приедет, вы не знаете?
- Ну, должен уже, наверное, приехать… Обычно в это время он уже приезжает. Перезвоните попозже.
- Хорошо.… До свидания…
- До свидания.
В трубке послышались короткие гудки. Хм, надо же.… За грибами уехал. Он тот еще кадр. А я уже сто лет в лесу не была. Да и что там делать? Комаров кормить? Когда я перезвонила ему через пару часов, он сам взял трубку.
- Алло…
- Антон?
- Да, я слушаю…
- Это Женя, мы не знакомы, но Саша наверняка тебе рассказывала обо мне…
- Ничего она о тебе не рассказывала. А вот Оля и Таня иногда что-то говорили. Блин, ты извини, я сильно устал, но я на самом деле рад тебя слышать. Серьезно. Здорово, что ты позвонила…
- Я разговаривала с девчонками. Они по тебе соскучились. Привет передавали. Не хочешь их увидеть?
Я слышала, как он просто загорелся.
- Конечно, хочу! А то я с ними только по телефону или в чате общаюсь. К вам в нору они меня больше не звали. А навязываться как-то неудобно…
- Отлично. Я рада, что ты до их пор их помнишь.… Знаешь, я знала Сашу достаточно хорошо, и я уверена, что Саша на небесах видит всех нас, и хочет, чтоб мы не теряли друг друга.
В трубке я слышала молчание, и понимала, что мои слова ему совсем небезразличны. Она тоже для него что-то значила.
- Я бы хотел с тобой увидиться. Давай встретимся прямо сейчас.
- Знаешь, Антон, прямо сейчас я не могу. Я уже в полной амуниции, собираюсь спускаться к девчонкам…
- У тебя есть свободный час? Давай спустимся вместе! Ты же не против?..
В его тоне слышались заискивающе-просящие нотки. Этот придурок купился! Всё шло как можно лучше. Мальчик, я заведу тебя туда, откуда ты никогда не выберешься…. НИКОГДА…
- Ну, я не знаю… Ты же устал и всё такое…
- Да нет же!!!
- Сколько тебе времени понадобится, чтобы в полном снаряжении быть на Смоленской станции?
- Сорок минут.
- О’кей, договорились. Я буду ждать.
- До встречи.
Собрать рюкзак не составило труда. Я раскрыла свой шкаф, и из угла достала мешок, в котором хранила свои «подземные» шмотки, переоделась и подошла к зеркалу. Вот это метаморфоза! Из хорошенькой девочки в платьице я превратилась в чувиху в грязных штанах, куртке и шапке. Немного подумав, я заплела себе косички, как это всегда делала Саша. Вуаля! Я готова.
… Его я узнала издалека. Я уже видела его фотографии, но в жизни почему-то, он оказался немножко другим. Может оттого, что прошло лето? Высокий, сероглазый, с забавными кольцами светлых кудряшек, выбивающихся из под шапки, в берцах и в военных штанах, которые были один в один похожи на штаны Саши. За плечами у него был рюкзак. Симпатяга. Я подошла к нему. Он тоже понял, что я это я.
- Привет.
- Здорово.
- Вот ты какая…
- Какая? – я пыталась кокетничать.
- Ну… похожа на Сашу… чем-то.… Какой план?
- План, короче, такой. Сейчас, как пройдет электричка, спрыгиваем у конца платформы, и бежим в тоннель. Там мы сныкаемся, я знаю где, потому, что за нами менты погонятся, это всяко, но далеко они не побегут, а вызовут специальный наряд. Пока они его будут дожидаться, мы уйдем уже далеко. Главное, слушай меня во всем, и делай всё, что я скажу, ты понял?
- Понял.
- Ну, тогда пошли.
И мы подошли к краю платформы. В углу хищно торчала камера видеонаблюдения. Антон, похоже, действительно был рад встрече, он улыбался, что-то насвистывал, надувал большие пузыри жевательной резинки. Подъехала электричка, народ шумной толпой утрамбовался вовнутрь, механический голос произнес извечное: «Осторожно, двери закрываются» и она исчезла, так же быстро, как она и появилась.
- Пора.
И я спрыгнула с платформы, за мной Антон и мы побежали в темноту. Я отлично знала здесь все эти ходы и закутки, поэтому и не боялась. Было лишь сладкое предчувсвие скорой мести. Сзади послышались свистки и топот ног. Но это уже было за поворотом. Я повернула в коридор, освещая всё карманным фонариком, и мы побежали, потом метров через двадцать свернули в небольшой закуток. Я неторопясь откинула люк и знаком показала Антону, мол, спускайся. Тот кивнул и полез вниз. Я слышал, как он щелкнул своим фонариком. Топот ног усилился, луч фонаря скользнул по коридору, я видела его из своего закутка, и преследователи побежали дальше. Я ухмыльнулась про себя, и полезла вслед за Антоном. В голове у меня зрел лучший план, который мне приходил за всё это время. Я вела его самыми тайными ходами в самую глушь катакомб. Он даже не подозревал ни о чём, по крайней мере, он ничего не спрашивал. Железные проржавленные конструкции сменили камни и битый кирпич, мы были уже глубоко, и уже почти у цели. Я вела его к колодцу, в котором сама однажды чуть не осталась, и если бы не Саша, то никогда бы оттуда бы не смогла выбраться самостоятельно. Колодец был неглубоким (не больше пятнадцати метров) и узким, вдоль его стенки были железные скобы, но из-за постоянных паводков в межсезонье, которые наполняли колодец где-то до половины, скобы подвергались сильной коррозии и гнили. Скобы шли лишь до середины колодца, а снизу они просто-напросто отвалились. Колодец был проходной, и кроме маленькой сливной трубы из него больше ничего не выходило. Я отлично помнила это.
…Дорога до колодца заняла около полутора часов. Я уже видела, что Антон заподозрил что-то неладное, но он молчал. Я молчала тоже. Когда он полез вниз в колодец, я полезла сразу за ним. Он аккуратно переставлял ноги со скобы на скобу, и когда его нога в следующий раз наткнулась на пустоту, он удивленно поднял голову:
- Жень, а дальше лестницы нет…
В ответ на это я с силой ударила его ботинком в удивленное лицо, его пальцы разжались, и он полетел вниз. Я слышала, как он глухо стукнулся об бетон, и лампочка на его налобнике погасла. В тишине я полезла наверх. В ушах всё еще стоял этот мерзкий звук, как он стукнулся. Наверное, он умер, разбил себе голову.… А если не умер, так умрет от голода, а там его крысы и погложут.… Так ему и надо, подонку! Мысль о том, что он не умер, меня немного взволновала. А если он орать вздумает? Потом успокоилась. Мы были на пятом уровне катакомб, и здесь практически никогда никого не было. Только крысы, да и то, не всегда. Пускай хоть голос себе сорвет. А я умываю руки.
Вылазить на поверхность, как и спускаться, занятие крайне утомительное, особенно, когда делаешь это без передышки. На втором ярусе я присела на насыпь из мелкого камня. Со свода капала вода, и эхо разносило этот звук по всей пещере. Я достала из рюкзака полбатона и солдатскую фляжку с молоком, и с аппетитом начала есть. Знаете, после убийств разыгрывается зверский аппетит. Просто ужасный.
Вдруг своей задницей я почувствовала легкую вибрацию. Под землей иногда бывают сейсмические сдвиги, и бывают иногда легкие подрагивания поверхности в катакомбах. Я уже достаточно много раз с этим сталкивалась, поэтому не испугалась, а привстала, и прислушалась. Внезапный толчок сбил меня с ног, с потолка полилась вода с камнями. Камнем сверху был разбит фонарь у меня на шапке, на лицо посыпалась щебенка с песком. Я с трудом откатилась назад. Трясло жутко, я слышала, как падают камни и бьются об землю. Несколько ощутимых ударов я почувствовала спиной. Этот кошмар длился около минуты. В кромешной темноте я достала из мокрого рюкзака, наполовину заваленного камнями и песком, маленький карманный фонарик, и при его скудном свете изучила пещеру. Выход был завален камнями и фрагментами почвы. Надо было поворачивать назад, благо в подземельях столько вариаций переходов, выходов и входов. Надо было выбираться. Неизвестно на сколько хватит батарейки в запасном фонарике, но до этого нужно было добраться на поверхность. Мне стало страшно, когда я подумала о том, что будет, если я останусь без света. Я двинулась в путь.
III.
Когда я очнулся, я оказался в полной темноте. Сначала я ничего не понял, но потом до меня начало доходить, что произошло. Жутко ныла спина и голова. Я потрогал затылок, нащупал огромную шишку. При падении сверху я, видимо, ударился головой и потерял сознание. Руками обшарил влажный пол, чтобы понять, где я нахожусь. Потом встал, вытянул руки в разные стороны и кончиками пальцев уперся в шершавые прохладные стенки. Нужен был свет, надо было как-то выбираться отсюда. Судя по времени падения, и серьезности ушибов, я падал с высоты пяти-семи метров. Нащупал налобник на шапке. Стекло и лампочка были разбиты. В темноте я достал из рюкзака запасную лампочку, вкрутил её и включил свет. Картина, которая проявилась из мрака, была более чем просто удручающей. Скобы начинались в метрах восьми от пола, до них допрыгнуть было просто невозможно, да и с разбитой спиной я вряд ли смог бы даже мало-мальски подпрыгнуть. Внезапная усталость и отчаяние навалилось на меня. Я сел на корточки, оперевшись об стену, почувствовал, как огромный противный комок встал в горле, и чуть не расплакался. «Стоп, - сказал себе я. – Ты жив, благодари Бога, позвоночник твой цел, что удивительно, и голова твоя работает, так что давай, думай, и выбирайся отсюда. Потом найдешь эту суку и припомнишь ей всё». Но всё было тщетно. Я пытался что-то придумать, но в голову ничего не приходило, пытался простукивать стены, но глухой звук убивал все мои надежды. Когда я понял, что всё бесполезно, я стал кричать, пока не охрип. СУКА, СУКА, ПРОКЛЯТАЯ СУКА!!!!!!! По
