Мемуары Лю о все той же Клепсидре. На самом деле все было не так. 17.08. Мы с Ромкой забросились на Метеостанцию где-то к 11 утра, пропешкодралив под рюкзачками аж от самого Генеральского. На метео нас встретила жизнерадостная группа Влада Троца, приехавшая из Симферополя на машине, а также двое странного вида людей в грязной одежде, с изможденными лицами и горящими безумием глазами. При ближайшем рассмотрении мы узнали в них Сашу Дегтярева и Илью Масленникова, участников первой, поисковой экспедиции. Они приветствовали нас вопросом: Вас когда-нибудь в жопу посылали? Так это здесь! Сжалившись над бедолагами, Рома щедрой рукой предложил им остатки нашего вчерашнего ужина - застывшие макароны с тушенкой. Вырывая друг у друга котелок, спелеологи судорожно запихивали руками в рот злополучную еду. Некоторое время спустя, когда их взоры обрели более-менее осмысленное выражение, Саша и Илья рассказали нам, что раскладка у них закончилась несколько дней назад, и они были вынуждены питаться только остатками крупы и грибами, росшими на плато в изобилии. Долго еще изголодавшиеся ребята ходили кругами возле палаток и стреляли конфеты. Кроме того, все две недели на Караби, практически не прекращаясь, лили дожди. Что касается той невзрачной ямки, в которой они собирались работать, то наши герои умудрились углубить ее до 100 метров и обозвать Клепсидрой. Несколько часов спустя, после того, как мы встали на Иртыше, я предложила Саше сходить посмотреть на то, что они там раскопали. Но Саша флегматично промолвил: - Я устал…. Мне в лом…. Мне все надоело….. Идите, вон, ….с Вовкой. Вовка сказал: - Я без GPSа не пойду. Влад сказал: Я GPS не дам. После чего все благополучно пошли спать. 18.08. На следующий день Саша взял самого миниатюрного человека в нашей экспедиции, Катю Захарову, с твердым намерением пропихнуть ее в некую узость, в которую никто из них не мог пробиться уже в течение 5 дней. Они ушли в туман где-то в 10 утра, и предполагалось, что я и Вова выйдем следом за ними через пару часов. Но сразу после их ухода на плато установилась обычная для августа’2002 погода. (В смысле, полил проливной дождь). Мудрый Вова сказал: Да ну ее на фиг, эту Клепсидру. Там сейчас наверно льет, как под душем. Пойдем, когда дождь кончится. Дождь не кончился. Под вечер вернулись мокрые и злые первопроходцы, и Саша вежливо произнес: Какого хрена вы не пришли?! Катюха прошла Б. Меандр! Как выяснилось, Катя прошла узость, но не стала спускаться в очко без веревки, а лежала чистым белым пузиком в луже и держала каску Саше, который пытался раздолбать меандр. Влад брызгал слюной и требовал принести из Клепсидры веревку. 19.08. Встав в пять утра, пожрав что-то склизкое и запив это подобием чая, я, Вова и Илья пошли снимать Владу его веревку. По пути предполагалось забить в колодце за галереей спит. Эпопея со спитом достаточно подробно изложена в отчете Дегтярева, я хочу остановиться лишь на двух моментах: Во-первых, не знаю, как насчет точки, но зацепка получилась великолепная. Во-вторых, героическая поэма о снесении оного одним ударом является ни чем иным, как раскладыванием понтов; мне достоверно известно, что сие чудо до сих пор украшает собой Клепсидру, ибо у Саши не было ни времени, ни здоровья на его выколупывание. А если мне еще хоть кто-нибудь скажет, что известняк - мягкий камень, задушу гада собственными руками! Уже на входе я смогла в полной мере оценить «сухие и чистые пещеры Крыма». Некоторые мои знакомые утверждали, что по ним можно ходить в кроссовках и в джинсах. Ну-ну. Пока я пыталась бить спит, внизу разворачивалась нешуточная борьба между Ильей и Вовой за право обладания грелкой - …дцати килограммовой кувалдой. Кстати, в нашем арсенале был и такой сакральный инструмент, как «расширитель ануса» - металлический кол диаметром 3 см, предназначенный для раздалбливания щелей.
Наконец мы подошли к Б. Меандру. Я повелась на рассказы тех, кто был здесь раньше, о том, что узость практически непроходима, и стала снимать все железо. Вовка и Илья морально готовились к выемке навески. В Б. Меандре я обнаружила, что вообще-то в нем можно не только ползти, но и стоять в полный рост, правда, немного выдохнув и сняв каску. Так что непроходимость была скорее психологической, чем физической. Злобно ругаясь, я вернулась назад и стала снова одевать снарягу. К этому времени моя одежда успела полноценно вымокнуть, и мне было, мягко говоря, не жарко. Через пару минут я уже стояла в распорах в очке, которым кончался Б. Меандр, и организовывала подобие навески по штурмовому варианту. Вообще, такое явление, как перестежки, заканчивалось где-то на 90 метрах. Дальше веревка просто валила вниз, нещадно перетираясь о камни. Скоро я благополучно спустилась на дно 4 метрового колодца, где никто прежде не был. Я прошла! Я первая! Передо мной лежал удивительный мир, где еще ни разу не ступала нога человека. Я устремилась вперед, надеясь, что за поворотом меня ждут невиданные россыпи кристаллов и каменных цветов, подобных которым не знает верхний мир. Но, пройдя серию небольших колодцев в 1-2 метра глубиной, закрученных как бы по спирали, я жестоко обломилась, наткнувшись на очередную узость. Сообразив, что лезть туда в одиночку не стоит, я вернулась к очку. Наверху проблема снятия навески была благополучно забыта. Вовка ударил себя в грудь со словами: «Если она прошла, я тоже пройду!!!», и, сняв обвязку, ломанулся в меандр. Я ему подсказывала, как повернуться, где вдохнуть, где выдохнуть, и в итоге минут через 15, делая вид, что идет в распорах и распевая мантру «А-а-а-а-а», Вовка жизнерадостно рухнул в колодец. Следующим шел Илья. Потыкавшись какое-то время в узость, он сказал, что не проходит, и будет ждать нас там. Тогда Вовка попросил его скинуть ему жумар, ибо вверх по любому надо будет как-то подниматься, а до радикальных методов Саши он, к счастью, не додумался. Уже вдвоем мы дошли до следующей узости, которую сочли в принципе проходимой, но после некоторого расширения. Вернулись к очку, попросили Илью скинуть нам кувалду. Потом трансик с какой-то фигней. В итоге наш страдалец был вынужден проползти по луже раз пять. Он пытался сказать, чтобы мы скорее выходили, но нас уже охватил азарт, и мы снова пошли вниз. Подолбили, согрелись. Перетряхнули карбидки. Опять подолбили. Свет у меня кончался. (Выходила я практически на ощупь, на основательно севшем альтурсе.) Сверху неслись крики Ильи, который пытался до нас что-то донести, но из-за шума воды мы не могли понять, что именно. Часов в силу хронического раздолбайства ни у кого не было, но интуиция говорила нам, что контрольный срок близится. Решили выходить. Когда я и Вовка подошли к очку, ведущему к Б. Меандру, Илья уже выл в голос, призывая на наши головы все небесные кары. Из-за реальной угрозы получить кувалдой по голове от нашего человеколюбивого друга, первым пошел Вова. Не буду описывать этот процесс в подробностях, скажу лишь, что вверх идти чуть-чуть труднее. Наконец узость освободилась, я тоже вышла, и на нас всей силой праведного гнева обрушился Илья. Как выяснилось, сразу после нашего ухода у него наелась карбидка, запасной свет традиционно не работал, и он был вынужден несколько часов сидеть в абсолютной темноте в зальчике 3*4 метра, который к тому же нещадно заливало водой. Вероятно, наверху прошел дождь, и расход воды резко увеличился, чего мы, увлекшись работой, не замечали. Проблема снятия навески уже не стояла. Во-первых, Б. Меандр проходим, следовательно, возможна дальнейшая работа на углубление. А значит, веревку вынимать просто глупо. Во-вторых, внутренний голос продолжал нам твердить о контрольном сроке. И наконец, на эту работу у нас уже просто не осталось здоровья. Как мы выходили - это отдельная песня. Достаточно сказать, что втроем шли на одном источнике света - реанимированной Илюхиной карбидке. (Дети! Никогда не следуйте нашему примеру!) С этих пор я всегда беру с собой под землю еще и tikky, как третий источник. Когда наша измученная троица все-таки достигла выхода, нас встретили радостный мелкий дождик и, что гораздо хуже, плотный белый туман, который местные зовут «обезьяной». Он садится внезапно и может держаться по несколько недель. Знаете, как чувствует себя ежик в тумане? Хреново он себя чувствует. Мы брели по азимуту, видя в лучшем случае метров пять перед собой. На трехнедельной щетине моих коллег оседал густой конденсат, отчего они становились похожи на очень грязных Дедов Морозов. Мой начавший было сохнуть изотермик снова безнадежно отсырел. Погуляв таким образом пару часов и уже подходя к Иртышу, мы вдруг услышали приглушенные туманом голоса, показавшиеся нам смутно знакомыми. Потом в тумане мелькнули три силуэта, к которым быстро приближался четвертый, до боли похожий на Сашу Дегтярева. Это был спасотряд. Мы вернулись за пять минут до истечения контрольного срока. Услышав про наши подвиги, Саша решил на следующий день во что бы то ни стало пробиться вниз. Его благородный порыв не мог остановить даже тот факт, что он был несколько (раза в два) крупнее Вовы, не говоря уж обо мне, а в меандр не смог пройти даже худющий Илья.
Влад снова брызгал слюной и требовал веревку. Но веревку ему не только не принесли, но лично Дегтярев взял под шумок еще 70 метров, как потом оказалось, совсем не зря. Когда мы ужинали и обсуждали ближайшие перспективы, на Караби ненавязчиво пошел снег (я почему-то всегда думала, что в августе в Крыму более-менее тепло). Поставив комбезы у костра, мы расползлись по палаткам. 20.08. Начало следующего дня в полной мере оправдывало поговорку о том, что утро добрым не бывает. Погода не уставала нас радовать. После вчерашних подвигов болело все. Саша встал первым и даже успел приготовить некую пищу, которую гордо называл молочной геркулесовой кашей. На мой взгляд, проще было вообще остаться голодной, чем съесть хоть ложку, но бойцы трескали с аппетитом. Я уже начинала мечтать о куске хорошо прожаренного мяса. Оделись, собрали железки. Илья долго искал свои перчатки, Саша сидел на камне злой и что-то бурчал под нос. Для него это был последний день на Караби, завтра он сбрасывается, поэтому дорога была каждая минута. Наконец где-то в 7 утра вышли. Контрольный срок, как и вчера, 6 вечера. Часов опять ни у кого нет, но я взяла свой легендарный будильник с кукушкой. Идти от лагеря до дырки где-то 40 минут, если ведет Саша, и часа 2, если Вовка. Дошли, заправили карбидки (это была последняя заправка - карбид кончился), протиснулись вниз. В Прихожей натянули обвязки и побежали к Б. Меандру. Остановились только однажды - у моего спита, где Саша немного поупражнялся в ненормативной лексике. И вот мы у узости. Я, не тратя времени на ненужное раздевание, сразу в железе ухожу вниз, и по протянутой еще вчера веревке благополучно спускаюсь. Саша внимательно следит за процессом. Потом начинается шоу: идет Дегтярев. Прежде всего он раздевается чуть ли не до термика. Потом следуют минут 20 отчаянного пыхтения и советов типа «выдыхай, бобер, выдыхай!!!!!». Наконец, вопреки всякой логике, он в очке. Саша выше Вовы, поэтому в распорах он держится лучше. Но все-таки последнюю пару метров он пролетает с ускорением 10 «же» (колодец имеет форму бутылки). Теперь очередь Ильи. Со вчерашним результатом. Он снова становится жертвой жестоких спелеологов, и по очереди сбрасывает нам трансики, среди которых случайно оказывается и жмотник со сникерсами. Теперь Илья точно никуда не денется, - после трех недель в горах шоколадка удерживала его гораздо крепче, чем чувство товарищеского долга. Он опять остается ждать у Б. Меандра, а мы уходим вниз. По крайней мере, теперь он сидит не в темноте, - вчерашний урок не прошел даром, света у нас достаточно. Дошли до узости, которую мы с Вовой долбили вчера. Саша попытался пройти чуть дальше и выше. У него получилось: как я потом убедилась, вниз пройти не сложно, просто выдыхаешь и падаешь. Всю мерзость положения понимаешь потом, когда начинаешь выходить. Нужно подняться по меандру в распорах метра 2-3, а потом, изогнувшись, еще метр в сторону. При этом ширина хода такова, что человек только-только помещается в нем. Зацепок практически нет. Саша тоже оценил ситуацию и решил сразу попытаться вылезти. Через какое-то время ему это удалось. Потом спустилась я. Мы оказались в крохотной полости, из которой очередное очко вело в колодец. Веревки оставалось метров 5. Вот где пригодились 70 метров! Связали веревки, на всякий случай закрепились за естественную опору, скинули бухту. Узкозадый Дегтярев достаточно легко ушел вниз. До меня донесся его крик: «свободно!». Я встегнула каталку и начала спуск. Потом я поняла две свои главные ошибки: надо было снять кроль и сделать из стопера симпл. К сожалению, мудрость приходит только с опытом. Вскоре я уже основательно сидела в очаровательной узости, причем сразу на двух железках. Подо мной начиналось резкое расширение, и опереться ногами было не на что. Минут через десять такого времяпрепровождения у меня началось что-то вроде приступа клаустрофобии, и, наплевав на гордость, я рассказала Саше о моем «интересном положении». В ответ на что получила крайне своевременный совет продолжать бороться. А я, блин, чем занимаюсь?! Я понимала, что шансов выбраться самостоятельно у меня практически нет. И еще очень некстати пришла мысль о том, что спас работы в такой дырке невозможны - очень уж много узостей. По моей просьбе Саша подошел ко мне. Тот факт, что мы висим вдвоем на одной ненадежной точке был уже как-то пофигу ( по крайней мере мне). Я встала ему на плечи и попыталась вытолкнуть себя. С нулевым результатом. Чуть передохнула. Еще одна попытка. Я выдала весь свой многоэтажный запас ненормативной лексики и подумала, что если я все-таки выйду наверх, то под землю больше не пойду ни за какие коврижки. Ну ее нафиг, такую романтику. Наконец каким-то чудом мне удалось сдвинуть кроль. Теперь меня держала только каталка, выстегнуть которую я не могла, потому что веревка была нагружена Дегтяревым. Я попросила его разгрузить веревку, предполагая, что он просто спустится вниз. Но он не ищет легких путей.
Закрепившись на какой-то полочке, он стал выдавать мне веревку. Промучившись еще минут 5, я выстегнула каталку и с несказанным облегчением вылезла из щели. К тому времени, когда снизу раздался голос Саши: «Ну что, все, выходим?», я уже очухалась достаточно, чтобы продолжать спуск. Не то чтобы мне очень хотелось идти («приятные» впечатления были еще слишком свежи), но я понимала, что Дегтярев не простит, если из-за меня он не сможет пройти дальше в СВОЮ пещеру. Для него это было слишком важно. А если честно, для меня тоже. Поэтому я сказала, что мы продолжаем спуск, и добросовестно попробовала еще раз пролезть в эту жопу (sorry, узость). Конечно, мне это не удалось - сил уже почти не осталось, особого желания снова сесть - тоже. Тогда я сделала еще один самоотверженный жест, и сказала Саше, чтобы он шел один. Знаете, как обидно сидеть и ждать, когда внизу впервые проходят новую пещеру? А вот и не угадали: совсем не обидно! Когда Саша крикнул, что колодец кончается очередной узостью, я почти смеялась от восторга, что мне не придется проходить еще и ее. Я сидела в крохотной щели, где даже нельзя было встать, и наслаждалась тишиной и темнотой. Хотя мой термик был насквозь мокрый, а в сапогах хлюпала вода, холодно мне не было (после такой-то физухи!). Журчала вода, иногда что-то кричал Саша. Где-то через 30 минут он сказал, что выходит. Шел он подозрительно долго, а по его напряженному голосу я поняла, что там такие узости - мама не горюй! Когда, наконец, это чудо вылезло, первое, что он сказал, было: «сто семьдесят пять!» За один день удалось углубить пещеру на 75 метров!!! Я спросила: -Саша, ты счастлив? -Да. Выходили мы долго. Не поверите, но на обратном пути Б. Меандр показался просто Невским проспектом по сравнению с тем, что ниже. Окончательно замерзший Илья встретил нас гораздо дружелюбнее, чем вчера. В этом зале мы съели задубевшие сникерсы, от чрезмерной сладости которых сводило зубы, и устремились вверх. Первым шел Саша, неся трансики с кувалдами, потом я, и последним, снимая за собой навеску, Илья. На следующей перестежке я приняла у него 100 метров веревки и трансик с расширителем ануса и еще какими-то железками, чтоб жумарилось веселее. Вам когда-нибудь снился сон, как будто вы изо всех сил бежите, но не можете сдвинуться с места? Примерно также выглядел наш подъем. Чуть ли не на четвереньках мы ползли наверх, навешенное по бокам барахло норовило зацепиться за каждый выступ. У Саши еще хватало наглости нас торопить: судя по всему, контрольный срок давно истек. Когда на верху замаячил тусклый дневной свет, хотелось только одного: лечь и умереть. Мы выползли и какое-то время просто тупо лежали на траве, а карабийский дождик смывал глину с наших лиц, на которых чистыми были только глаза и зубы. Я достала из рюкзака свою кукушку, и она жизнерадостно сообщила, что время «восемнадцать часов ровно». Контрольный срок истек. Мы зарюкзались и очень медленно побежали по направлению к Иртышу. На этот раз нас спасать не стали, - на вечер была назначена баня, и никто не хотел пропустить удовольствие. Когда я сняла термик, то обнаружила на бедре роскошный синяк размером 10*15 сантиметров - память о Клепсидре. Добрый Саша потом весь вечер прикалывался: «тебя что, Рома бьет?» А на следующее утро он уже возвращался к цивилизации, строчить отчеты и пожинать заслуженные лавры. Экспедиция Влада Троца продолжалась. Через три дня Илья с диким криком «Хочу мяса!!!!!!» убегал с Караби впереди рафика, на котором сбрасывались остальные, и с негодованием отвергал все предложения относительно продолжения экспедиции с Владом. И что только спелеология с людьми делает! THE END ……
Пока самая глубокая - Солдатская (-500). Все определяется глубиной водного горизонта. В районе Клепсидры его глубина около 350 м. Плато боле-менее плоское, поэтому все входняки находятся на приблизительно равной высоте, плюс-минус 20 м. Так что самая большая глубина, которой может достигнуть Клепсидра - 390. Тогда это третье место по Украине. Наиболее вероятная глубина -350. Это четвертое место. Но беда в том, что из нескольких сотен пещер на Караби, только две явно выходят на водный горизонт. Остальные заканчиваются непроходимыми завалами, которые ни взорвать, ни прокопать. Нам должна сильно улыбнуться удача, чтобы Клепсидра была третьей. А пока она где-то седьмая на Караби и 15 по Украине. Хотя все равно, удача. Ведь последнее крупное открытие было совершено аж в 1984 г. "200 лет Симферополю" (-240 м.)
